Глава 17. Эпоха пышных похорон
Эх, никому нельзя верить! Мало того, что за какие-то (скорее всего будущие) грехи меня сослали в спортивный взвод, так еще и со спортвзводом надули. Говорили: пирожное-мороженое! Нет, если быть до конца откровенным, то лично мне ничего не обещали. Да, и другим ребятам, тоже. И ничего подобного говорить нам не говорили. Но все мы втайне надеялись, что спортвзвод окажется чем-то мягким и пушистым. Мечтали о чём-то неосязаемом, немного абстрактном, но совершенно удивительном. Увы, наши мечты так часто не совпадают с реальностью!
Вот и в этот раз всё оказалось чистейшей воды надувательством. Образ спортвзвода, созданный в наших воспалённых умах совершенно не совпал с тем, что оказалось в действительности. На поверку вышло, что дополнительное питание и не должно было состоять из птичьего молока и чёрной икры, намазанной на батон докторской колбасы. Поверх сгущёнки.
Увы, дополнительное питание включало в себя всего лишь несколько грамм печенья и триста грамм сока в сутки. Да несколько часов ежедневных тренировок, которые едва ли могли сделать из нас чемпионов. Зато вполне могли отбить всякое желание не только тренироваться, но даже и жить.
К тому же, памятуя о плачевных результатах сдачи летней сессии нашими предшественниками, командование решило с первых же дней научить нас «любить Родину». Другими словами, в отличие от наших предшественников, третий семестр нам пришлось не только тренироваться, но и учиться, как всем. Жить по общему распорядку. А так же ходить в наряды и караулы, как и другим взводам. Выезжать на полевые выходы в Ногинск. Ходить в патруль по гарнизону. Но кроме этого ещё и тренироваться.
И всё это называлось спортвзводом?! В конце сентября (21 сентября 1982 года) нас привлекли на похороны последнего маршала Победы Баграмяна. Иван Христофоровича все называли ещё и «комсомольским маршалом», последние годы он возглавлял военно-патриотическую игру «Зарница». И этого «деда» тогда любили почти все мальчишки и девчонки нашей страны. Те, которые не любили тем временем друг друга.
Наш взвод выставили в оцепление у гостиницы «Москва» на Манежной площади. Мимо нас медленно проходила траурная церемония. На орудийном лафете провезли гроб с телом маршала. Следом шли его ближайшие родственники. Среди них я с удивлением заметил и курсанта Баграмова с третьего курса. Тогда я еще не знал, что он был внуком маршала Баграмяна.
Ивана Христофоровича похоронили на Красной площади у Кремлёвской стены. И, возможно, он был одним из самых достойных этой последней почести, людей…
Через полтора месяца наш батальон был на очередном выезде в ногинском учебном центре. Было начало ноября. И однажды вечером где-то в стороне Черноголовки мы впервые увидели непонятное сияние в небе. Кто-то сказал, что всё это напоминает полярное сияние. Сейчас трудно сказать, что это было на самом деле. Возможно какие-то болотные газы, а вокруг нашего учебного центра было множество озёр, вызвали это непонятное явление. Или что-то происходило в атмосфере. Но на следующий день в учебный центр пришла колонна машин и автобусов. Наш батальон в спешном порядке вернули в Москву.
Уже в училище мы узнали, что умер Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Не могу сказать, что мы были в каком-то шоке и слишком переживали по поводу этой утраты. Но страна была в трауре. И невольно это состояние тревоги и ожидания чего-то неясного передавалось и нам. Три дня наша рота стояла в оцеплении на Старой площади со стороны улицы Разина (ныне улица Варварка). Остальные роты были расставлены в других местах.
Конкретных задач нам не ставили. И не совсем понятно было, для чего выставлялось это оцепление. Людей на улицах было не много. Общественный транспорт ходил, как обычно. По расписанию. И в один из дней в окне, проезжающего мимо троллейбуса, я даже разглядел своего одноклассника Андрея Хромова. Но не было никаких митингов, шествий и демонстраций. В городе всё было спокойно и очень тихо.
Из газет мы узнали, что новым Генеральным секретарём выбран бывший Председатель Комитета государственной безопасности Юрий Владимирович Андропов. Так начиналась «Эпоха пышных похорон». Но мы об этом тогда ещё, разумеется, ничего не знали.
Через месяц Володя Савченко, Валера Сахащик, Володя Черников, Артур Горбенко и я подали заявления для вступления кандидатами в члены КПСС. Иногда наступает время, когда каждому из нас приходится делать свой выбор. Как бы нам не хотелось этого избежать. Сейчас можно по-разному оценивать наше решение. Но я не жалею о нём до сих пор. Мой дед был коммунистом, председателем колхоза, «двадцатипятитысячником». А ещё он был тружеником. И честным человеком. И его до сих пор вспоминают добрым словом дети и внуки тех, кого, как сейчас говорят, он «загонял» в колхоз. Поверьте, нынешних руководителей района и области они вспоминают (поминают) совсем другими словами.
Да, к чему скрывать, членство в партии давало привилегии. И мой дед сполна ими пользовался. Вкалывал до седьмого пота во время посевной и уборки урожая в колхозе. А когда пришло время, вместе со своими земляками ушёл на фронт. И погиб, как и многие, под Москвой в сорок первом году. Была в те времена такая привилегия, когда для выполнения самых трудных заданий командования требовались добровольцы, коммунисты, одними из первых делали два шага из строя. И не только они. Но благодаря таким как они, многие из нас живут сейчас на белом свете. А некоторые даже пытаются обливать их грязью.
Я не пытаюсь кого-то защитить или за кого-то заступиться. Кто-то гордиться своими предками-дворянами, чьи-то предки пропали в лагерях и тюрьмах. У всех у них была своя правда. И трудно сейчас разобраться, кто был прав, а то виноват. Но одно я знаю точно, нельзя всех красить одной краской. Чёрной или белой. Как говорится, мы не лучше и не хуже других. Мы всего лишь, разные. И главное, нужно просто честно делать свою работу. Жить по совести. А не по указке сверху.
Потому что была Партия, которая посылала наших солдат в Афганистан. И это навсегда останется черной страницей в биографии этой организации. Но были солдаты и офицеры, рядовые члены партии, которые служили в Афганистане. Не прятались за чужими спинами. А лишь честно выполняли свой солдатский долг. Те, кто служил в Афганистане, подтвердят мои слова, что были начальники политотделов и секретари парткомов, которых многие (очень часто не без причины) недолюбливали. Но были и солдаты, члены партии, которые служили на тех же заставах и в рейдовых батальонах. И служба их была ничем не легче, чем у остальных. Они были такими же рабочими лошадками войны, как и многие, многие другие.
И нужно понимать, что это были совершенно разные вещи. Которые никак нельзя смешивать. Тем более, с грязью. Хотя выводы нужно делать обязательно. Чтобы не наступать снова и снова на одни и те же грабли.
Это сейчас мы все стали такими умными. И никого из нас силком не затянешь в любые партии и общественные движения (или я снова ошибаюсь?). Тогда же мы были такими, какими были. И слов из песни теперь уже не выбросишь. В те дни мы были уверены в правильности своего выбора.
В ноябре комсомольское собрание роты выдало мне рекомендацию для вступления кандидатом в члены КПСС.
«Комсомолец Карпов С.И. зарекомендовал себя дисциплинированным, трудолюбивым и инициативным комсомольцем. Требователен к себе и другим, добросовестно изучает военное дело, учится на «отлично», постоянно работает над изучением наследия классиков марксизма-ленинизма, активно участвует в общественной жизни роты. Добросовестно относится к обязанностям секретаря бюро ВЛКСМ взвода. Отзывчив, пользуется авторитетом у товарищей, оказывает им помощь в учёбе. Морально устойчив, идеологически выдержан. Делу КПСС и Советскому правительству предан».
Одну партийную рекомендацию мне дал начальник кафедры марксизма-ленинизма полковник Аксёнов Фёдор Григорьевич. Вторую мой ротный, Белянин Григорий Николаевич.
Партийная рекомендация.
Я, Белянин Григорий Николаевич, член КПСС с ноября 1973 года, партийный билет № 05903743, командир роты курсантов, знаю члена ВЛКСМ Карпова Сергея Ивановича по совместной службе и общественной работе в МВОКУ имени Верховного Совета РСФСР с 5 августа 1981 года по 20 ноября 1982 года. За данный период товарищ Карпов С.И. зарекомендовал себя исполнительным, дисциплинированным курсантом. Программу училища усваивает на отлично, помогая при этом товарищам. Постоянно находится в курсе событий в нашей стране и за рубежом. Принимает активное участие в общественной и комсомольской жизни подразделения. Избран секретарём бюро ВЛКСМ взвода, всю свою работу направляет на успешное выполнение задач, поставленных командованием. Принципиален в решении любых вопросов. В строевом отношении подтянут. В физическом отношении развит отлично. Пользуется авторитетом среди товарищей. Отзывчив. По характеру спокоен, добр. Скромен.
Порученное дело доводит до конца в установленные сроки. Морально устойчив. Делу КПСС и Советскому правительству предан. Считаю, что по своим морально-деловым качествам товарищ Карпов С.И. достоин высокого звания коммуниста. Рекомендую принять члена ВЛКСМ Карпова С.И. кандидатом в члены КПСС.
Член КПСС с ноября 1973 года партийный билет № 05903743 капитан (подпись) Белянин.
Подпись члена КПСС с ноября 1973 года партийный билет № 05903743 Белянина Григория Николаевича заверяю.
Секретарь первичной партийной организации 3-го батальона капитан (подпись) Гаврилов
20 ноября 1982 года.
Я прошёл комитет ВЛКСМ батальона. Затем партийное собрание роты (вопросы: перечислить Членов Политбюро, назвать страны, входящие в Варшавский Договор, назвать первых Замов Министра Обороны и главнокомандующего Сухопутными войсками?). И получил третью партийную рекомендацию (от партийной организации роты).
Четырнадцатого декабря меня вызвали на партийное собрание батальона. Вопросы, заданные мне, были вполне обычными (ну, что ещё нужно было знать коммунисту-пехотинцу?!). Ноябрьский пленум ЦК КПСС, англо-аргентинский военный конфликт, основные вопросы двадцать шестого съезда КПСС, обязанности члена КПСС и ТТХ БМП, разумеется.
Двадцать первого декабря состоялся партком училища. Всё было очень торжественно и серьёзно (вопросы: обязанности членов КПСС, моя общественная работа и что запрещается обсуждать на партийных собраниях в воинских коллективах?). Было принято предложение утвердить решение первичной партийной организации. И председатель парткома полковник Орлов поздравил меня с началом кандидатского срока.
На фоне всех этих событий на второй план отодвинулись все мои тренировки и занятия спортом. Возможно, благодаря этому на очередной прикидке я смог показать довольно неплохие результаты. А с прикидкой дела у нас обстояли не слишком здорово.
Ещё в октябре наш командир взвода лейтенант Горлов сделал маленькое открытие. Что если мы такими темпами будем и дальше готовиться к Первенству, то даже последнее место занять нам удастся едва ли. А причины для его беспокойства были довольно серьёзные. За месяц усиленных тренировок и занятий наши спортивные результаты не только не улучшились, но, казалось, даже стали хуже.
Особенно удручающие результаты были в метании гранаты на дальность. После того, как Владимир Вячеславович научил нас метать гранаты правильно, дальность бросков уменьшилась на несколько метров. Полный завал был с плаваньем и полосой препятствий. Ничего не ладилось с бегом. Всё это попахивало какой-то мистикой! Чем больше мы учились делать что-то правильно, тем хуже были наши результаты. И все мы с тихим ужасом ожидали того момента, когда взводный возьмётся нас учить правильно дышать. Или ходить.
Не помогали никакие драконовские меры, угрозы и таинственные обещания. Все мы были похожи на огромную загнанную лошадь, которую можно было пугать. А можно было и не пугать. Можно понукать, но проще было пристрелить.
Вместо этого наш командир взвода придумал совершенно нестандартный ход. А кто вам говорил, что срабатывают только стандартные ходы?! Только кнуты и револьверы. Иногда неплохо работают и пряники. А так же эклеры.
Да, да я не оговорился. Именно эклеры. Владимир Вячеславович бросил клич, что те курсанты, которые на следующей прикидке покажут результаты на сто очков лучше, чем на предыдущей, получат от его щедрот целых десять эклеров.
С этого и надо было начинать тренировки. За десять эклеров и кусок колбасы любой курсант станет чемпионом Европы, а то и мира! Практически в любом виде спорта. Спросите любого!
Разумеется, ничего удивительного не было в том, что на следующей прикидке результаты наши заметно подросли. Три курсанта смогли улучшить свои результаты более, чем на сто очков. Это были Игорь Пузанов, Валера Сахащик и я. Причем мне сделать это оказалось легче остальных. Потому что предыдущие мои результаты были столь удручающими, что улучшить их было совсем не сложно. Я почти на минуту улучшил результаты в плавании. Сделал тридцать два подъёма переворотом. Да и в остальных видах показал не самые плохие результаты.
Вечером того же дня Владимир Вячеславович торжественно купил в курсантской чайной тридцать эклеров по двадцать две копейки каждый (довольно дорогой педагогический эксперимент даже для лейтенантского кошелька). А мы всем взводом не менее торжественно их умяли.
Эксперимент всем нам (кроме командира взвода, разумеется) очень понравился. И мы уже строили радужные планы на следующую прикидку (прикидывая в уме, сколько пирожных, мороженого и эклеров перепадёт нам в следующий раз?), но Владимир Вячеславович посоветовал нам не слишком-то раскатывать губы. И огорчил нас информацией о том, что эклеров нам больше не видать, как своих ушей. А так же пирожных и мороженного. Точнее, нет. Уши свои мы, может быть, когда-нибудь и увидим (тогда мы еще не знали, что со временем обычаи и нравы людей значительно изменятся, и не в лучшую сторону: уши и их хозяева частенько будут оказываться в отдельности друг от друга). А вот эклеры мы больше не увидим. По крайней мере, в виде бонусов за спортивные достижения.
Так мы и знали! Сладкая жизнь подходила к концу. Ну, почему сладкая жизнь всегда так быстро заканчивается?! Даже не успев толком начаться. Зато вместо неё начиналась будничная спортивная работа, рутинные тренировки и вполне обычная «потосоковыжималка».
Да, забыл вам сказать. В конце декабря на тренировке я встретил своего земляка из Клина (хотя познакомились мы с ним в Чехословакии). Толя Семёнов. Именно он, когда-то давным-давно научил меня играть в настольный теннис. Оказалось, что Толик учится на курс младше меня в первом взводе пятой роты (эх, хорошо, что я пошёл в школу с шести лет, а не с семи, как он – иногда это давало некоторые преимущества – частенько я мог считать себя таким взрослым!). Он тоже попал в спортвзвод, правда, в неофициальный. В отличие от нас, их отобрали ещё на первом курсе. И готовили к соревнованиям даже более серьёзно, чем нас.
Так прошёл еще один семестр. Прошёл интересно и занимательно. Вот только спину стало прихватывать. Всё чаще и чаще. А я так надеялся, что смогу забыть о своём разбитом позвоночнике.
