Глава 23. Спортсмен капут.
Двадцать девятого марта началась очередная трёхдневная прикидка. После того, что произошло в последние дни, ребята выглядят немного подавленными. А потому результаты у взвода очень низкие. Чего не скажешь обо мне. Когда взвод показывает низкие результаты, у комсорга всегда есть возможность немного отличиться. И показать какой он классный спортсмен. Что я и делаю. Выпендриваюсь! Хотя, если честно, причина для этого у меня вполне уважительная. В прошедшие выходные в училище приезжала мама. Она сказала, что отец пошёл на поправку. Нога у него заживает. И голова тоже. Врачи говорят, что его скоро выпишут домой. И от этих новостей я летаю на седьмом небе. И в результате показываю очень даже неплохие спортивные результаты.
Хотя судейство на этой прикидке, не в пример предыдущим, очень строгое. Я делаю сорок с лишним подъёмов переворотом, но мне засчитывают только восемнадцать. Этого слишком мало! Зато Саня Смирнов делает «чистые» семьдесят пять раз. Вот ведь молодчина!
Метаю учебную Ф-1 на сорок пять метров. И проплываю «сотку» в бассейне за минуту тридцать семь. Тоже не бог весть, какие результаты. Но после полосы препятствий, по предварительным подсчётам, я вхожу в число пятнадцати лучших результатов. А, значит, вхожу в основной состав команды. И моей радости нет предела!
В последний день марта мы сдаем «трёшку» (3000 м.). Забеги судят: полковник Конопля Дмитрий Макарович (главный судья), подполковник Дегтярёв, майор Роганов и капитан Князев Валерий Иванович. Я в забеге с Сашей Харченко. Хорошенько с ним разминаемся. Я стараюсь делать всё, как он. Саня – один из лучших бегунов в нашем взводе. И если получится за него «зацепиться» можно будет показать неплохой результат.
Перед самым стартом к нам подходит подполковник Дегтярёв со спортивной кафедры. Спрашивает, кто из нас прибежит первым? Странный вопрос. Конечно же, Саня! Какие тут могут быть сомнения?! Но у Дегтярёва своё мнение.
- Я верю, Карпов, что ты прибежишь первым.
Это что, называется зомбированием, что ли? Не, такие вещи у нас не проходят! Чудес не бывает. Хотя после этих слов бежать как-то легче. Да и Саня – молодец! Совершенно не старается кому-то что-то доказать. Всё что нужно, он уже давным-давно доказал всем на многочисленных спортивных праздниках и соревнованиях. Саня не только «тянет» меня за собой, но ещё и на ходу даёт мне какие-то советы по дыханию и ширине шага. Раскрывает свои секреты, учит небольшим хитростям.
Я «просидел» за его спиной всю трассу: от бассейна до «Звезды» (указатель училища на МКАДе) и обратно. И «сломался» только на последних ста метрах. Пошла кровь носом. Хотя в результате показал я всё-таки не самое плохое время. 11.03. Правда, подвёл ожидания подполковника Дегтярёва, и не пришёл первым. Но зато не обманул его! Ведь я сказал, что Саня придёт на финиш первым. Вот он и пришёл (кто бы в этом сомневался!). И я поймал себя на мысли: хорошо, что не пообещал Дегтярёву того, чего не смог выполнить. Это было не плохим уроком на будущее. Кровь из носа, делать, что обещал. И никогда ничего не обещать. Или, по крайней мере, не обещать того, чего не можешь выполнить.
Вечером прошло подведение итогов. По результатам прикидки я оказался на восьмом месте во взводе (позднее выяснилось, что мы со Славой Голомёдовым поделили пятое и шестое места). Набрал 329 очков (без оценок строевой полготовки и без подъёмов переворотом – ведомости с их результатами остались на спортивной кафедре). По предварительным прогнозам, для того, чтобы занять первое место на Чемпионате, каждому из нас нужно набрать не менее пятисот очков. Бред какой-то! Проще родить слона, чем набрать пятьсот очков. А я только что радовался своему восьмому месту?!
Полковник Конопля снова обещает нам золотые горы. Кажется, это входит у него в привычку. Мы так же привычно делаем вид, что верим ему. Хотя, нет. Конечно же, верим. Разве можно не верить нашему Дмитрию Макаровичу?! Нет, это не возможно.
Через пару дней на вполне заурядной тренировке на полосе препятствий командир взвода подзывает меня к себе. Смотрит на меня как-то странно. Берёт пульс. Что-то не так? Я и сам чувствую какую-то непонятную слабость во всём теле. Но у меня это впервые в жизни (хотя особенно сильными я себя тоже никогда не чувствовал). И я с удивлением выслушиваю новый для меня диагноз: «перетренировался». Интересно, это как? Слышал от старшекурсников термин «недоперепил», но чтобы перетренировался? Уж лучше бы я переел или переспал, что ли?
Командир взвода дал мне освобождение на пять суток от тренировок. И порадовал, что по-хорошему должен освободить меня от тренировок, как минимум, на пару месяцев (никогда бы не подумал, что всё это было сказано серьёзно). Вечером на партсобрании меня отловил замполит батальона майор Клиндух Алексей Иванович.
- Это правда, Карпов, что вы перетренировались?
Видимо, он хотел уточнить, не являюсь ли я немецким шпионом? Или марсианином? Бессмысленный вопрос. Даже если и являюсь, разве я в этом признаюсь? Мы – марсиане, удивительно скромные существа (чуть было не сказал: «люди»). И стараемся не афишировать лишний раз свою планетарную принадлежность.
- Никак нет, товарищ майор. – Даже если бы у меня были обнаружены щупальца и другие марсианские атрибуты, я бы всё равно не сознался. Ну, не сознательный я. Марсианин.
- Смотри, а то скажут, что мы погубили молодого коммуниста. Береги себя.
А вот это всегда пожалуйста. Жаль, что замполит не сказал, что нужно съесть для того, чтобы легче было беречь себя. Я бы обязательно съел. Грустно вздохнув, я даю обещание.
- Постараюсь, товарищ майор.
Если бы я только знал, как его сделать? А ведь ещё несколько дней назад я мечтал, что никогда больше не буду давать другим обещаний, которые не могу выполнить! Хотя слово «постараюсь» никогда и никого ни к чему не обязывало. Это, как будто бы любимая девушка провожает тебя на войну и просит вернуться обратно живым. А ты так по взрослому, степенно и чинно, ей отвечаешь: «Я постараюсь». Скромно потупив при этом свои хитрющие и шаловливые глаза. Когда и к чему обязывали эти слова?! Может быть, только тех, немногих, кто обещал и всегда возвращался? Жаль, что я таких не знаю.
Вот уже неделю всё училище ходит на приём пищи по «большому кругу» (мы выходим на плац со стороны батальона обеспечения учебного процесса, идём в начало плаца со стороны первого батальона, а затем проходим торжественным маршем мимо трибуны и только после этого заходим в столовую). Под музыку нашего училищного оркестра. Причём, для первого и второго (четвёртый батальон, размещавшийся напротив нашего, вскоре поменяют с первым) батальонов это прохождение «большим» не является. Для них это обычный маршрут. И, самый что ни на есть, кратчайший путь. Нас начинают готовить к майской проверке. Мы брюзжим потихоньку на эти изменения в нашем привычном распорядке дня.. И даже немного жалеем себя. Под солнцем и дождём нам приходится наматывать строевым шагом лишние несколько сотен метров. А тем временем на плацу нам играет оркестр. Он играет практически целый день (лишь крайне редко, когда оркестр выезжает на какие-то торжественные мероприятия, вместо него на плацу остаются только два барабанщика). И со временем мы начинаем понимать, что кому-то приходится гораздо труднее, чем нам.
В субботу после завтрака мы выезжаем в Лыткарино. Теперь взвод каждую субботу бегает в районе Лыткаринских карьеров кроссы. В распоряжение взвода выделен ЛАЗ (автобус, изготовленный на Львовском автозаводе). Возможно, по тем временам, это был один из самых комфортабельных отечественных автобусов. Он нам всем очень нравится. И мы чувствуем себя в нём, как дома. А его водитель кажется нам чуть ли не ближайшим родственником.
Места здесь красивые. Холмы, озёра. Хотя ребята рассказывали, что трасса здесь довольно тяжелая. Тем более, что взводный постоянно заставлял их ускоряться на подъёмах. Говорил, что нужно немножко поработать. Меня всё это пока не касается. На тренировки меня не берут. И я сижу в автобусе и читаю книжку. Пытаюсь внушить себе, что «Зверобой» Джеймса Фенимора Купера мне гораздо интереснее, чем какая-то там тренировка. А сам Натаниэль Бампо гораздо круче, чем даже мой командир взвода. Но все прекрасно знают, что это не так.
После кросса мы едем в Котельнические бани. Сеанс полтора часа. Этого более чем достаточно. В парилке температура поднимается до ста двадцати – ста сорока градусов. Но и это меня пока тоже не касается. В первый же заход у меня закружилась в парилке голова, и теперь я туда стараюсь заходить пореже. Точнее, стараюсь обходить парилку стороной. Моя вотчина – душ. В душе я могу стоять часами. Я вообще ещё могу многое. Лишь бы только работать не заставляли.
А вечером взвод едет на танцевальный вечер в пединститут (это один из «пряников», которыми нас поощряют за будущие спортивные достижения: с апреля почти каждую субботу мы выезжаем куда-нибудь на танцевальный вечер; в воскресенье – практически весь взвод идёт в увольнение). Моё присутствие там не требуется. Я составил своеобразный план работы комсомольской организации 5 взвода 7-й роты на целый месяц (точнее, на два). В этом плане нет комсомольских собраний и заседаний бюро. Нет музеев и театров. А одни только танцевальные вечера в педагогических и медицинских институтах и училищах. Дискотеки и вечера расписаны почти на два месяца вперёд. А чем ещё заняться бедному спортвзводу по субботам, как не дискотеками. Мы же спортсмены. Нам нужно накачивать мышцы, а не грузить мозги. И лучше это делать на дискотеках, чем на Лыткаринских кроссах. А ещё лучше совмещать одно с другим. Полезное с приятным.
Да, ребята уехали на дискотеку. А я с одной своей знакомой иду на вечернюю лекцию на факультет журналистики МГУ (Ул. Моховая, д.9). Лекция довольно интересная: «Дворянский этап в освободительном движении в России». Читает лекцию какой-то доцент. И читает очень эмоционально и живо. Да, хорошая лекция. Классно, что моя знакомая учится на факультете журналистики. И очень жаль, что она не учится на медицинском факультете. Ведь нет ничего более романтичного (и познавательного), чем сходить в субботу на занятия в анатомичку. Посмотреть на вскрытие. Мне, почему-то, думается, что это должно быть очень интересно: смотреть на утопшие трупы мёртвых мужчин. Но, к счастью (или, к сожалению), мечты мои не сбываются. И я разбираю «дворянский этап» вместо того, чтобы копаться в чьих-то внутренних органах.
Мы сбегаем со второй пары. Долго гуляем по Кремлю. Заходим в Алмазный фонд и в Оружейную палату (тогда особых проблем с билетами не было). Затем едем в Серебряный бор. Купаться ещё рано. И мы просто гуляем по аллеям.
В воскресенье я наконец-то еду домой. Отца уже выписали из больницы. После всех этих переломов у него удивительная слабость. Он стал словно бы меньше ростом. Но в глазах светятся искорки. Он у меня очень жизнелюбивый. И видно, как он радуется моему приезду. Время дома всегда пролетает удивительно быстро. Особенно в увольнении. Пора возвращаться в училище. Тем более что дорога из Клина занимает более трёх часов.
По пути к железнодорожному вокзалу я встретил своего одноклассника Саню Кудрявцева. Он рассказал мне, что шестнадцатого апреля его забирают в армию. Саня у нас молодец! Он первым из нашего класса женился (ему ещё не было восемнадцати, жене не было и семнадцати лет). И у него уже даже есть ребёнок! Уедет Саня в армию, а у его родителей вместо одного ребёнка останется целых два (сноха и внук). И будет им немного полегче ждать своего сына из армии.
После того, как я перестал тренироваться всё чаще и чаще стал напоминать о себе позвоночник. А тут ещё командир взвода на занятиях по строевой подготовке вдруг заметил, что носки моих ног смотрят куда-то не туда. Вот ведь не было печали! Врачи говорили мне, это какие-то последствия травмы позвоночника. И что с ногами у меня будут какие-то проблемы. Но хорошо, что командир об этом не знает. Он меня, конечно же, ругает. Но это пережить можно. Главное, чтобы не выгнал из взвода.
Тринадцатого апреля меня отправляют регистрироваться на четвёртый Слёт студентов-отличников города Москвы. Слёт намечается грандиозный! Будет проходить четыре дня. В Колонном зале Дома Союзов (капитан Геннадий Панов, курсант Савченко Володя – 7 рота), в Академии общественных наук (курсант Карпов Сергей – 7 рота), Академии педагогических наук (курсант Маганов – 7 рота), Академии сельскохозяйственных наук (курсант Саврук – 7 рота), в МГУ (курсант Марценюк – 9 рота) и других местах (возложение венка к Мавзолею В.И. Ленина – курсант Игорь Волобуев – 9 рота). До слёта ещё пять дней, но мне думается, там будет очень даже интересно.
Но самое интересное заключалось в том, что пять дней, отпущенные мне командиром взвода на восстановление, подошли к концу. Я снова начал участвовать в тренировках. И на очередной прикидке показал результат в четыреста пятьдесят очков. До так необходимых для победы на Первенстве Округа пятисот очков оставалось совсем немного. Но, видно, сломался во мне какой-то стержень. Я продолжал выступать на соревнованиях. Неплохо стал бегать «трёшку» (3000 м.). «Сбросил» время до 10.50. А на одних соревнованиях, как-то ненароком, даже пробежал 3000 метров за 10.20. Для меня это было совсем неплохо.
Ещё немного улучшил результаты в плавании. И в других видах многоборья. Но всё это шло скорее по инерции. И больше эти улучшения уже не приносили былой радости. Я никогда не был хорошим спортсменом. Но в эти дни во мне, скорее всего, умер и тот никудышный спортсмен, которым я был. Умер окончательно. Правда, я об этом тогда ещё не знал.
