Глава 26. Казнить нельзя помиловать.
В училище мы вернулись около полуночи. Ребята с роты нас жалеют. Интересно, за что? По-моему, для того, чтобы нас жалеть, мы не давали ни малейшего повода? Утром на построение пришёл комбат. Сказал, что несмотря ни на что, мы всё-таки молодцы. Но его похвала прозвучала как-то малоубедительно. Интересно, кого он пытается в этом убедить? Нас или себя? Это так и остается для всех нас загадкой.
После обеда нас всех отпустили на сутки в увольнение. Но не сказали ни слова о том, что будет с нами дальше. Ребята со взвода сразу же подались в кафе «Викинги» на Академическую, отмечать возвращение с соревнований. Больше отмечать было не чего. Я же проявил явное безволие и сразу же поехал на дачу. Вместо того чтобы поехать со своими товарищами. И это, разумеется, вышло всем нам боком. Когда на следующий вечер я вернулся в училище, ещё с порога, меня огорошили новостью. Наши вчера перепились и умудрились попасться на глаза дежурному по училищу. В общем, залёт вышел неслабый. А почему? Вот именно, был бы с ними комсорг, всё легко могло бы сойти за культурное мероприятие. А без комсорга – лишь за обычную бытовую пьянку. И злостное нарушение воинской дисциплины.
К моему большому удивлению, никто не стал читать нам мораль. На следующее утро половину взвода направили на ремонт «подводной лодки» (помещений, расположенных под трибунами нашего стадиона). Меня, с другой половиной взвода, отправили в Ногинский учебный центр. Через неделю в наш учебный центр на военные сборы должны были приехать триста студентов пятого курса МГУ. А мы соответственно, к их приезду должны были установить пятнадцать палаток для их проживания, три палатки – для хранения оружия и двенадцать палаток – для проведения учебных занятий. Старшим нашей рабочей команды был назначен преподаватель кафедры тактики полковник Бабушко. Любимец всего училища. Настоящий хохол, весельчак и балагур.
Целую неделю мы занимались «планировкой» площадок (выравниванием и отсыпкой песком), установкой палаток (те, кто сталкивался с УЗ-68, подтвердят, что занятие это довольно хлопотное), рыли ровики вокруг палаток (в них опускались концы подпольника). Всё делали «по науке». И целую неделю шёл противный, изнурительный дождь (и это называется серединой июня!). По вечерам, в короткие промежутки, когда дождь заканчивается, Бабушко выгоняет нас на спортивный городок. Похоже, он страстный поклонник гимнастических упражнений. Или просто, любитель позаниматься с любимым личным составом.
Он твердит нам что-то о неминуемом летнем отпуске (по его словам, в училище ходят слухи о том, что за второе место на Первенстве Округа по многоборью взводов нам прибавят к отпуску целую неделю!), о пляжном сезоне и о совершенно противоестественных на летнем пляже наших тщедушных телах! Потому что, по его твёрдому убеждению, всё, что не привлекает на летнем пляже девичьих взоров совершенно противоестественно и бесполезно. Полковник Бабушко внушает нам, что мы ещё можем быть хоть чем-то полезны девушкам на летних пляжах. Чисто в эстетическом плане. А потому он заставляет нас тягать железки на спортивном городке, делать подъёмы переворотом и подтягиваться на перекладине. Мы привычно сопротивляемся. Ну их, этих девушек!
Пятнадцатого июня из Москвы приехал «наш лейтенант» (так мы называем нашего взводного Володю Горлова). Сказал, что четырёх человек необходимо отправить в пионерский лагерь «Орлёнок» на «Зарницу». От добровольцев в этот раз нет отбоя. Все пятнадцать человек, в едином порыве, сделали два шага из строя. А что вы хотели? Какой гарный курсант не мечтает попасть на «Зарницу» в пионерский лагерь?! И не научить «пионэров» (в последние годы многие коверкали слово «пионер», манерно заменяя букву «е» на «э») и «пионэрвожатых» военному делу. Настоящим образом, как завещал нам дедушка Ленин. Какой курсант не хочет сеять доброе, вечное?! Но не то, о чём вы подумали! Это же дети! Я о разумном, добром и вечном.
Командир взвода скептически посмотрел на наши хитрые пиратские рожи. Выбирать самых доброволистых добровольцев ему в этот раз было слишком лениво. И он просто отсчитал четверых человек, которые стояли к нему ближе всего. Володя Горлов в это время стоял почти посредине взвода. Поэтому в число счастливчиков попали Игорь Пузанов, Сергей Рыбалко, Игорь Герасименко и, как ни странно, я.
Командир взвода привёз из Москвы хорошую погоду. С утра на небе не облачка. Пригревает солнышко. И уже даже не верится, что ещё вчера всё небо было затянуть тучами. Так здорово! В такую погоду сидеть в учебном центре без дела совсем не хочется. А заняться делом и хоть немного позагорать нам явно никто не даст! Так что, если хотя бы не позагорать, так немного поразвлечься мечтает каждый. И поездка в пионерский лагерь даёт нам на это маленькую надежду.
У летнего лагеря нас поджидал военный УАЗик. А рядом с ним очаровательный начальник пионерского лагеря. Точнее, начальница. Она в двух словах обрисовала нам нашу задачу. Оказывается, через два дня на базе её лагеря проводятся методические занятия для руководителей других лагерей по Гражданской Обороне (а мы так мечтали о «Зарнице», но нет в жизни счастья и вместо «Зарницы» нам придётся заниматься этой Гражданской Обороной – хотя какая нам разница, чем заниматься, лишь бы не работать!). Сегодня обычная тренировка.
В лагере к нам присоединились незнакомый капитан и два прапорщика (это их УАЗик стоит у ворот лагеря). Нас разбили по пяти отрядам. Мы с Игорем Пузановым попали в пятый отряд (самый старший). Быстренько организовали учебные места. И стали методично и добросовестно обучать детей подготовке и надеванию ватно-марлевых повязок. Детишки с интересом занялись этим столь важным для них делом. Но наш с Игорем «энтузиазизм» (производное от слова энтузиазм) быстро иссяк. Мы то надеялись, что старший отряд – это непременно десятиклассницы. Совершенно забыв, что старшеклассники давно уже распрощались с пионерскими значками и пионерскими галстуками. И стали примерными комсомольцами. Так что, наш старший отряд – всего лишь шестиклассники. Хотя пионервожатая у них очень даже ничего. Судя по стройной фигуре и некоторым вторичным признакам, явно выросшая из нежного, пионерского возраста. Вполне сформировавшаяся девушка с пышными светлыми волосами и просто огромными голубыми глазами. Зовут её Верой.
Где-то минут через сорок занятие успешно закончилось. А мы с Игорем тем временем обнаружили неподалёку теннисный стол. На столе без дела лежали две ракетки и теннисный шарик. Относительно этого стола у нас сразу же возникли некоторые далеко идущие планы. Но не успели мы толком даже разыграться, как нас вызвали на стадион. Там проводилась эстафета с другими отрядами. Детишки надевали на время противогазы, отрабатывали действия при ядерном взрыве и оказывали первую медицинскую помощь пострадавшим. Нас назначили судьями. И мы судили всех по суровым законам военного времени. Сурово, но справедливо. То есть, если кого и расстреливали, то только понарошку. Да и то, потом обязательно реабилитировали. Посмертно.
После эстафеты начальник лагеря провела короткую летучку с воспитателями и пионервожатыми. А нас отправили на обед. Кормили «пионэров» словно на убой. Судя по размеру порций, внутри каждого из этих пионеров сидело по огромному-преогромному монстру-трогладиту с планеты Альфа Центавра. Но когда это курсанты кремлёвцы отступали при виде большого количества (надо отметить очень даже неплохо приготовленной) пищи?! Да, никогда!
«Наш лейтенант» ещё до обеда уехал обратно в Москву. За старшего он оставил Игоря Пузанова. И приказал нам через час после обеда быть в учебном центре. Игорь отточенным движением приложил руку к пилотке и чётко ответил: «Есть»! Но это было всего лишь рефлекторным движением. Не более того.
Как только наш взводный исчез за воротами лагеря, Игорь приступил к серьёзным научным расчётам. Точнее, к расчёту марша. Сделать это было не сложно. От лагеря до учебного центра было не более пяти километров. При (нашей тренировочной) скорости движения в 12 – 15 километров в час, можно было обойтись без часовых привалов и даже без суточного отдыха. Это значительно упрощало расчёт марша. Но ещё это значило, что уже через двадцать пять минут мы могли бы быть в учебном центре. Но ведь командир взвода приказал быть там через час! И это было приказом, нарушить который мы могли только в большую (по времени) сторону. Но никак не в меньшую! Тем более, когда рядом с нами были такие очаровательные пионервожатые.
После обеда у всего лагеря начался тихий час. Всё вокруг сразу же погрузилось в полудрёму и негу. Стало тихо и словно бы всё вымерло. Мы с пионервожатыми, воспользовавшись затишьем, смотались купаться на ближайшее озеро. Игорь разумно рассудил, что если мы полчасика покупаемся, то это ни в коей мере не помешает нам вовремя вернуться в учебный центр.
Вот за что мы все так любим Игоря?! Так это за его ум и сообразительность (а девчонки за красоту и скромность!). Жаль только, что Игорь был всего лишь освобождённым сержантом (без должности), а не чьим-нибудь командиром отделения! Но таких командиров отделений, наверное, в природе не существует.
Я постоянно ощущаю на себе заинтересованный и немного насмешливый взгляд Веры. От этого взгляда сладко замирает сердце, но всё это так необычно. И немного неуютно. Чтобы не испытывать этого дискомфорта, я красиво стартовал с мостика на берегу озера (я вам уже говорил, что это на тренировках и соревнованиях я стартую с «тумбочки», как беременный таракан, а вот когда рядом находятся красивые девушки, со стартом у меня всё в порядке!) в воду. И поплыл на другой берег. Нет, вода в озере была совсем не та, что в бассейне. Плыть здесь намного тяжелее. Рука «проваливается», скорость маленькая. А, значит, и мой заплыв смотрится не столь эффектно, как в кино. На другом берегу я сорвал несколько распустившихся кувшинок. На спине вернулся обратно. И подарил эти кувшинки Вере. Хотя, после её многозначительных взглядов я, как честный человек, должен был, скорее всего, на ней жениться?
Я не ожидал такого эффекта. Вера радостно захлопала в ладоши. Бросилась мне на шею и звонко чмокнула в щёку. Окружающие отнеслись к этому совершенно спокойно. Впрочем, и, правда, ничего ведь необычного не произошло. Все прекрасно знают, что девушки любят, когда им что-нибудь дарят. Все девушки любят, когда им каждый день что-нибудь дарят. Если не бриллианты, то хотя бы цветы. Если не цветы, то хотя бы свою ласку и нежность. И тогда девушки обязательно целуют тех, кто это делает. В щёку.
Но вид у меня был, наверное, в этот момент довольно глупый. Возможно, поэтому Вера засмеялась (было в её смехе что-то волнующее), взяла меня за руку (что за привычки у этих пионервожатых, привыкли всех водить за руку!) и повела меня показать комнату, в которой она обитала. Комнату пионервожатых. Комната оказалась довольно уютной. А Вера удивительно гостеприимной. Боже, как классно она целовалась!..
В учебный центр мы вернулись только вечером. Вы скажете, что мы не выполнили приказ своего командира взвода. А вот и не правда! Выполнили. Мы же вернулись! Правда, со временем возвращения вышли небольшие накладки. Так, два-три часа задержки – сущие пустяки! Тем более, с точки зрения вечности. Ну, так это вы выполняете все приказы беспрекословно, точно и в срок. Мы, разгильдяи, на то и разгильдяи, чтобы выполнять далеко не все приказы (долго препираться по их поводу с командиром, по возможности). Выполнять приказы не слишком точно, да и, уж точно, не в установленный срок. Да, мы немножко ошиблись с расчетами времени, необходимого для совершения марша от пионерского лагеря до учебного центра. Но кто из нас не ошибался в этой жизни?! Да, мы немного выбились из графика движения. Мы даже чуточку нарушили приказ. Но, поверьте, это того стоило…
В учебном центре бродят целые толпы студентов. Организованные и не очень организованные толпы. Те самые триста человек из МГУ. Их уже переодели. Но даже в военной форме студент всегда остается студентом. Какие бы военные сборы с ним не проводились. Ведь можно подстричь студента, надеть ему на голову пилотку, но умище-то всё равно никуда не спрячешь!
Вместе со студентами из Москвы приехал и заместитель начальника училища полковник Конопля Дмитрий Макарович. На ужине он подошёл к нашему столу. Задал несколько вопросов о прошедших соревнованиях. Поинтересовался нашим настроением (из-за полной неопределённости наше настроение было на абсолютном «нуле»). А затем сказал, что несмотря ни на что он на нашей стороне. Слышать эти слова поддержки было очень приятно. Тем более что мы до сих пор так и не знали, какое решение принял по нам наш начальник училища. Решил казнить нас или миловать. За второе место на Первенстве Округа. Мы все прекрасно знали, что занять второе место из двенадцати возможных, было совсем даже не плохо. Но ещё мы знали, что второе место не было первым.
Весь оставшийся вечер я пропадал на спортивном городке. Слова полковника Конопли внушали надежду на счастливое будущее. А на губах у меня всё ещё горели Верины поцелуи. Я делал подъёмы переворотом, «склёпку», отжимался и подтягивался (ведь рядом со мной не было дров, которые обычно колол Адриано Челентано и не было колоколов, в которые обычно звонили монахи, особенно по весне). Думал об отпуске, о пляжном сезоне. О том, что к нему, действительно, нужно готовиться. И чтобы понять это, мне больше не нужен был даже полковник Бабушко.
Начиная со следующего дня, власть в Ногинском учебном центре сменилась. Точнее, власть сменилась у нас. Нашего командира, полковника Бабушко, назначили начальником сборов студентов МГУ. Мы же поступили в распоряжение Дмитрия Макаровича Конопли. Не мудрствуя лукаво, он поставил нам очередную задачу. Обкосить ВСЕ дороги от шлагбаума (в районе летнего лагеря) до отметки 137.0. От автопарка и до стрельбища. Десять метров справа от дороги и десять метров – слева. Те, кто бывал в нашем учебном центре, знают, что это за расстояния. И какую площадь должны были обкосить пятнадцать бывших спортвзводовцев (из которых максимум трое держали до этого дня в своих руках косы). Разумеется, даже эту задачу можно было выполнить (говорят, что бог не дает человеку испытаний сверх его сил, но ведь наши командиры далеко не боги – о возможностях и запасе сил своих подчинённых они задумываются далеко не всегда). Да, обкосить все дороги в учебном центре было можно. Но проще было повеситься. Повеситься всегда проще. За подмышки, потому что, если вешаться за шею, то дышать становится не чем. А если не дышать, то как потом выполнить приказ, который всё равно нужно выполнять!
Естественно, получив очередную задачу, большую работу мы начали с большого перекура. Другими словами, смотались на озеро. Искупаться. Да, да. Именно на то самое озеро, на берегу которого располагался пионерский лагерь. Помните, я рассказывал вам о кознях судей на соревнованиях? Рассказывал о дождике, который начался, когда мой взвод должен был преодолевать полосу препятствий. Я тогда подумал, что на тех соревнованиях даже природа была против нас.
Да, я знаю, о чём подумали вы. Вы подумали о том, что плохим танцорам всегда что-то мешает. То судьи, то сама природа. Я мог бы с вами согласиться. Но это было совершенно не так. Просто мы попали в полосу невезения. Помните? Жизнь, она как тельняшка. Вот светлая полоса, а вот, смотришь, и тёмная. Наша жизнь в эти дни очень смахивала не на полосатую тельняшку, а на одну большую и черную (без малейшего просвета)… Ну, в общем, вы и сами догадались, на что она была похожа.
И это действительно было так. Потому что первым человеком, которого мы встретили на пляже, был Дмитрий Макарович Конопля. Собственной персоной. В окружении двух очаровательных блондинок, которые явно оживились при нашем появлении. Чего не скажешь о Дмитрии Макаровиче. Он даже не подал вида, что удивлён нашим появлением. Дмитрий Макарович казался совершенно равнодушным. Милым и безобидным. Ласковым и пушистым. И совсем ни чуточки не сердитым. Он жестом подозвал меня к себе. И чуть слышно что-то сказал мне на ухо.
А мог бы и не говорить. Нам бы вполне хватило и одного его взгляда. Словно по мановению волшебной палочки нас моментально сдуло с пляжа. Уже через мгновение на хорошей крейсерской скорости мы неслись в сторону нашего учебного центра. Сергей Рыбалко на ходу поинтересовался:
А что он сказал-то?
Я попытался немного перевести дыхание и ответил вопросом на вопрос.
А ты как думаешь?
Дал время?
Я согласно кивнул Сергею в ответ. Но Серёга всё никак не унимался.
И много дал?
Двадцать пять минут.
Серёга облегчённо вздохнул.
Ну, это по-божески.
Все на бегу закивали головами. Двадцать пять минут на пять километров – это было более чем по-божески.
Мы даже успели немного перевести дыхание, когда к нам подъехал УАЗик Дмитрия Макаровича. Откуда только у Дмитрия Макаровича взялась такая прыть? Он налетел на нас, словно буря. В двух словах он рассказал нам всё, что он о нас думает. Что если у нас будет ещё хотя бы один залёт, то мы все поедем в Алёшинские казармы (на гарнизонную гауптвахту) вместо того, чтобы ехать в отпуск. Что только ударная работа сможет спасти нас от неминуемого наказания. И ещё много всякого разного мы узнали о себе и нашем недалёком будущем. А после этого повернулся и пошёл к своей машине. Не трудно было догадаться, что Дмитрий Макарович шёл и улыбался. Он всегда горой готов был встать за своих спортсменов. Любил их. И прощал им многое. Даже недисциплинированность и разгильдяйство. Но чего он никогда не прощал, так это лени (в спорте) и невыполнения приказа (по службе). Мы все это прекрасно знали.
А дальше было совсем не интересно. В течение последующих пяти дней мы вставали в четыре утра (пока не сходила роса). До завтрака обкашивали дороги. После завтрака спали до двенадцати часов. Вечером снова косили. Пахали, как на тренировках. Дмитрий Макарович к нам больше не подходил. Но мы постоянно чувствовали его присутствие. Издалека ловили на себе его пристальные, изучающие взгляды. И догадывались, что он доволен нашей работой. Даже не догадывались, знали. И нам приятно было это знать. Да, мы были разгильдяями, но, когда было нужно, умели собраться и выполнить, поставленную задачу. Как и все другие спортсмены. Ведь все спортсмены в душе большие разгильдяи. Хотя и успешно от всех это скрывающие.
В эти дни в «Красном воине» (газета Ордена Ленина Московского военного округа) выходит материал о прошедшем Первенстве (точнее о 50-й Спартакиаде) Московского военного округа. Автор В. Чиркин. Статьи явно необъективные. Кроме нашего командира взвода, больше ни о ком не сказано ни слова. А ведь ребята заняли второе место! И могли рассчитывать хотя бы на чуточку к себе внимания со стороны корреспондента. Хотя бы на самую малость.
Двадцатого июня нас разыскал дежурный по учебному центру. Передал нам приказ начальника училища: «сегодня спортвзводу собраться в Москве». У караулки нас уже поджидал крытый ЗИЛ. И часа через полтора мы были уже в училище.
За время нашего отсутствия в роте произошли большие изменения. Не в самую лучшую сторону. Рота усиленно готовится к окружным соревнованиям. К марш-броску на десять километров с боевой стрельбой и к соревнованиям по военно-прикладному плаванию. Что такое марш-бросок – за два года пребывания в училище мы уже усвоили. Но что за зверь – это военно-прикладное плавание - для нас пока было не ясно. Обычное плавание, это всегда, пожалуйста. Но плавание в приложении к чему-то, кажется нам явным извращением. Фу, какая гадость!
Тем не менее, рота каждое утро встаёт на час раньше. И растрясает свои кости и души на изнурительных марш-бросках. Тренируется в стрельбе из автомата на нашем стрельбище. А после обеда два часа плавает в бассейне в обмундировании (сапоги под ремнём, вместо автомата у каждого за спиной закреплён здоровущий кусок металлической трубы). Правда, плавает рота не в полном составе. Выяснилось, что к окончанию второго курса у нас в роте ещё есть несколько человек, которые не умеют плавать. И почти у половины роты не получается плавать в форме и с оружием.
Но есть и две хорошие новости. Подполковник Дегтярёв (временно исполняющий обязанности начфиза училища) уточнил у полковника Вострикова (начальника учебного отдела), интересующий нас вопрос. Сессию за второй курс мы сдавать не будем. Это точно (или почти точно?)! И второе, согласно приказу начальника училища за второе место на Спартакиаде Ордена Ленина Московского военного округа по военно-прикладному многоборью взводов, летний отпуск нашему взводу будет увеличен на семь суток если…
Что я раньше никогда не говорил вам об этом самом «ЕСЛИ»? Да, не может такого быть! Я обязательно должен был вам об этом рассказать. Оно всегда где-то есть, это самое маленькое «если». Может быть, только это «если» не всегда на виду, но оно есть всегда. Помните, вопросы о слоне? Съест ли слон килограмм бананов? Съест. А два? Тоже съест. А сто? Съесть-то он съест, да кто ж ему их даст?!
Вот это самое «да кто ж ему даст» и есть это самое «если». Приказ начальника училища устный. На бумагу он не занесён. И мы поедем в отпуск на семь суток раньше только при условии, что наша рота займёт первое место на окружных соревнованиях по марш-броску с боевой стрельбой. По крайней мере, так нам сказал подполковник Дегтярёв. Не верить ему, у нас нет ни малейшего повода.
Хорошо ещё, что начальник училища не связал наш отпуск с соревнованиями по военно-прикладному плаванию. После марш-броска кое у кого остаются пусть крошечные, но шансы на отпуск. У тех, кто доберётся до финиша. После соревнований по военно-прикладному плаванию таких шансов нет ни у кого. Потому что, если я не ошибаюсь, утопленники в отпуск не ходят.
Мы все прекрасно понимаем, что начальник училища так и не решил для себя окончательно, кем нас считать? Героями, занявшими в трудной борьбе второе место на Спартакиаде Округа? Или последними негодяями, по собственной недисциплинированности, низким морально-боевым качествам и разгильдяйству не занявшими, традиционное для нашего училища, первое место? Наш генерал так и не решил для себя, где же поставить запятую во всем известном предложении: «Казнить нельзя помиловать». Не решил или делает вид, что не решил? Второе более правдоподобно.
А ещё мы понимаем, что этот странный устный приказ о дополнительном отпуске легко может быть отменён. Или точнее, заменён приказом о сдаче летней сессии курсантами бывшего спортвзвода. А далее, дополнен приказом о сокращении отпуска курсантам, не сдавшим сессию. Ведь не учась толком более семестра, сдать сессию практически не реально. Курсанты, не сдавшие сессию, едут в летний отпуск только на две недели. А не на месяц, как остальные. Кажется, в умных книжках это называется кнутом и пряником? И кто только придумал такую глупость?!
Мы всё это прекрасно понимаем. И понимаем, что всё теперь зависит только от нашего выступления на соревнованиях Округа по марш-броску с боевой стрельбой. Всё теперь зависит только от нас. Ну, и совсем чуть-чуть от всех остальных…
