Глава 4

Искусство Тай До зародилось в Китае одновременно с рождением чжэнь-цзю-терапии. Это были две стороны одной медали. Врачи древнего Китая развивали теорию циркуляции жизненной энергии, открывали волшебные меридианы и биологически активные точки.

Точки представлялись многими крошечными клапанами, через которые можно вывести из организма больного излишек жизненной энергии Цы. И можно было вернуть через эти точки энергию больному при её недостатке.

Некоторые сходились во мнении, что точки не являются клапанами. Они лишь управляют потоками энергии. Это было не суть важно. Главное, что дальнейшее развитие чжэнь-цзю терапии сосредоточилось в направлении изучения биологически активных точек. Волшебные меридианы, по которым жизненная энергия циркулировала отошли на второе место.

Говоря современным языком, были определены приоритеты. Состояние «клапанов» - биологически активных точек - теперь, по мнению многих, определяло возможности циркуляции жизненной энергии. А значит и состояние организма. Всё правильно. Любой с этим согласится, когда водопроводные краны текут или засорились, о каком водопроводе можно говорить? Только о слесаре из ближайшего ЖЭКа.

Но водопровод - это не только трубы и краны. Это ещё и вода, подаваемая по этим трубам под определенным напором. Душа, разум и тело. Тело - трубы. Разум - краны. Душа - вода стремящаяся куда-то. Их единство и есть водопровод. Ты должен укреплять тело, совершенствовать разум и иметь цель в жизни. Направление, к которому будет стремиться твоя душа. Это постоянная, каждодневная работа. Но она того стоит. Ведь наградой за неё будет жизнь. Прожитая не напрасно.

Так родилось Тай До. Нашлось несколько представителей научной оппозиции. Которые наивно полагали, что состояние «водопровода» зависит не только от состояния кранов, но и самих труб. Другими словами, волшебных меридианов. Это было слишком примитивно! С ними соглашались, но ... Снисходительно улыбаясь при этом. И продолжали изучать биологически активные точки, разрабатывая технику иглотерапии и прижиганий.

К счастью, никому не пришло в голову противопоставлять джень-цзю терапию и Тай До. Они были неразрывно связаны друг с другом, дополняли и развивали друг друга. Но если от специалиста по чжэнь-цзю терапии требовались совершенные знания по биоритмам и биологически активным точкам. От специалиста Тай До требовалось только одно. Большое сердце.

Так Тай До стало очередным учением о Пути. Вечном и непостижимом. О Пути к здоровью.

В Тай До нет жестких рекомендаций. Указывается только направление. Вы сами принимаете решение: идти по этому пути или нет. Бежать вприпрыжку, шагать не спеша или прыгать на одной ноге. Выбор остается за вами.

Путь в системе Тай До представляется направлением, объединяющим девять главных и бесконечное множество второстепенных тропинок. Каждая из них может привести к исцелению, но может завести и в непроходимые джунгли. В которых легко потерять из виду солнце, направление движения и погибнуть. Лишь Путь, объединяющий все тропы, приведёт вас к выбранной цели.

Первая тропа называется тропой Обезьяны. Её главное содержание - движение, гимнастика, утренняя физическая зарядка. Небольшая двигательная разминка после каждого часа работы.

Вторая - тропа среди Скал. Это работа с неподвижными предметами. Статическая гимнастика, направленная на укрепление связок и сухожилий. Контроль дыхания.

Третья - тропа Тростника. Её основу составляют декомпрессионные движения, направленные на растяжение позвоночника. Можно плавать, а лучше сладко потягиваться, просыпаясь утром. Приятно и очень полезно. Не забывая о том, что утро нужно обязательно начинать с улыбки. Ведь тростник всегда улыбается, когда тянется к солнцу.

Четвертая - тропа Лианы. Упражнения на гибкость. Повороты в разных плоскостях. В том числе, одновременно с приседаниями.

Пятая - тропа Путника. Ежедневно рекомендуется проходить пешком два-три километра. Это полезно мужчинам, как профилактика простатита. И женщинам, как защита от множества женских болезней. Плюс свежий воздух. Красивые пейзажи. И ваши любимые места.

Шестая - тропа Луны. Вы должны танцевать. Хотя бы два раза в неделю. Можно дома. Можно в одиночестве. Но есть и более приятные формы танца. Более интересные места, чем дом. К тому же для танцев существуют ещё и партнеры.

Седьмая - тропа Солнца. Ведь солнце заглядывает не только в ваши окна. Но и в окна ваших друзей. Так и вы должны ходить в гости к своим друзьям. Вы будете есть там те же самые продукты, что и дома. Но приготовлены они будут немного по-другому. Вы будете есть и то, что дома бы есть не стали. Это позволит значительно расширить диапазон микроэлементов, получаемых вами из пищи. А значит, повысит ваш запас прочности. Поднимет ваше настроение. И поднимет настроение вашим друзьям. ( Шафи не удержался от замечания, что посты присущи тем религиям, в которых верующие не могут создать достаточные запасы продовольствия. Чтобы не голодать. Вопрос трудолюбия. Забавно!)

Восьмая - тропа Аиста. Нужно встречаться со своими возлюбленными. Заниматься с ними любовью. Рекордов здесь ставить не надо. Дарите радость и наслаждение друг другу. Хотя бы пять раз в неделю. Для тела. Остальное - для души. Занимайтесь этим так часто, как только захочется. Когда захочется. Где захочется. И будьте счастливы.

Почувствуйте музыку любви. Её ритм. Он подобен морской волне. С легкими волнами прилива и девятым валом. Не спешите. Купайтесь в этих волнах. В море наслаждения. Почувствуйте, как его теплые течения согревают ваши стопы. Как теплый шар зарождается в точке Инь-Дзяо. Не торопитесь. Почувствуйте тепло этой музыки. И не забывайте делать специальные упражнения для укрепления и развития мышц таза.

Девятая - называется тропой Дракона. У дракона три головы: свет, вода и воздух. Они должны быть и вашими спутниками. Старайтесь, как можно больше времени проводить на свежем воздухе. Не забывайте, что человеку обязательно нужен солнечный свет. Свет. (Кстати, высший свет для него тоже подходит). Чаще бывайте рядом с водой. Можно принять ванну или душ, омыть руки или просто созерцать водные струи. Пусть ваша утренняя чашка чая превратится в небольшое озеро. Возможно, вы и не увидите в этом озере отражения луны и звезд. Но добиться того, чтобы водная гладь в этом озере была спокойна, вы сможете. Нужно лишь успокоиться. И научиться правильно дышать.

Всё это в общих чертах и называется Тай До. Самое забавное, что о Пути Шафи рассказывал мне еще год назад. Но тогда все эти тропинки не имели имен и такого глубокого содержания. Не трудно догадаться, что Шафи не спешит с моим образованием. Он считает, что всему свое время. К каждому уроку нужно подрасти. Подготовить почву, чтобы семена знаний, брошенные учителем, не только проросли, но и дали щедрый урожай.

Я напомнил Шафи об уроке годичной давности. О том, что тогда он говорил и о тропе Соловья. О необходимости петь. Пусть даже в одиночестве. Шафи улыбнулся:

- У тебя хорошая память. И ты начинаешь думать. Это тоже хорошо.

Интересно, если я только сейчас начинаю думать, чем же я занимался раньше? Всю свою длинную взрослую жизнь? Но додумать эту мысль я не успеваю. Шафи продолжает свой урок.

- Да, нужно петь. В Японии, к примеру, очень распространена звуковая гимнастика. Утром перед завтраком громко и с выражением шесть-восемь раз произносятся гласные О, У, Ы, И. Они довольно трудны в произношении, поэтому требуют напряжения голосовых связок. Работа голосовых связок вызывает прилив крови в капилляры гортани. Антитела в крови уничтожают вредоносных микробов на стенках гортани. А вы прекрасно знаете, что большинство микробов попадает в организм человека именно через гортань. Звуковая гимнастика позволяет установить перед ними достаточно эффективный барьер. Поэтому японцы так редко болеют острыми респираторными заболеваниями. Если ты немного подумаешь, догадаешься, как защититься и от других вирусов.

Есть тропа Сокола. Это гимнастика для глаз. К примеру, концентрация внимания на разно удаленных предметах. Цветок на подоконнике - дерево на улице. Этих тропинок бесконечное множество. ПУТЬ безграничен и бесконечен. И счастлив тот человек, который сможет объединить в своей душе это множество. Найти в Пути гармонию и равновесие. Тогда и душа его станет бесконечной как космос и светлой как солнце.

От бесед с Шафи веет чем-то восточным, экзотическим. Но он слишком много времени провел в Европе. Занимался спортивной акробатикой, плаванием и другими видами спорта. Он хорошо знаком с европейской медициной. Поэтому понятие Тай До в его рассказах незаметно сливается воедино с какими-то цифрами и научными выкладками. В этот момент Шафи чем-то неуловимым напоминает мне моего тренера по многоборью.

Словно пред очередной тренировкой, он дает точные и четкие рекомендации по объему и количеству нагрузки на каждый день. У меня появляется чувство, что на Пути Тай До появляются километровые столбики, указатели поворотов и дорожная разметка. По словам Шафи, чтобы сохранять хорошее здоровье на протяжении минимум двадцати пяти лет рабочей жизни, необходимо затрачивать на мышечную работу в сутки 1200-2000 килокалорий. Около двух тысяч килокалорий в возрасте до тридцати лет. И тысячу двести - тысячу триста килокалорий после тридцати. Совсем не обязательно ежедневно затрачивать на мышечную работу столько энергии. Да это и не всегда будет получаться. Но восемь-десять тысяч килокалорий в неделю должны стать для вас хорошей, доброй привычкой.

Больший расход энергии ведет к истощению нервной системы и развитию патологических изменений в организме человека. Меньший расход - к гиподинамии, к болезням сердечно-сосудистой системы, нарушению обмена веществ. К депрессии и нервным расстройствам.

В среднем человек, работающий в офисе, делающий пятнадцатиминутную утреннюю физическую зарядку и ежедневно совершающий двухчасовые пешие прогулки, расходует около тысячи килокалорий. Где добрать недостающие физические нагрузки? Решайте сами. Это час плавания в бассейне. Либо час в постели с любимой девушкой. Два часа занятий спортом либо полуторачасовой общий массаж.

Предпочтительнее, пять дней в неделю посвятить занятиям спортом. Примерно по часу каждый день. Два дня в неделю - общий массаж. Это позволит выйти на уровень расхода энергии в 8000 килокалорий в неделю. И сохранить крепкое здоровье примерно до сорока-сорока пяти лет. Не только физическое здоровье, но и психическое. И эмоциональное. Здесь главное не лениться! А время для этого всегда можно найти. Если правильно расставить приоритеты. Что для вас важнее? Карьера? Деньги? Бизнес? Или, может быть, все-таки здоровье? Тем более что без хорошего здоровья все остальное просто теряет смысл.

А что делать тем, кто хотел бы сохранить свое здоровье на более длительный срок? Увы, спортом все равно придется заниматься. Но только самым любимым. Может быть, это катание на лошадях? На велосипеде? Плавание? Путешествия?

Да, спортом действительно придется заниматься. Тем, кому больше заняться нечем. Ведь час активных игр в постели с любимым человеком потребует гораздо большего расхода энергии, чем час бега. Но будет более полезным. И, конечно же, более приятным. А после этого можно заниматься и спортом. Плюс два-три сеанса общего массажа в неделю. Массаж позволит подкорректировать состояние мышечного тонуса. Укрепит иммунную систему. Улучшит обменные процессы на клеточном уровне, а значит, и замедлит процессы старения организма.

Обязательно танцы. Совместные прогулки. Посещение друзей и театров. Любимых мест и тропинок. Которые называются Тай До.

Забавно. Мне вдруг подумалось, что на одном поле может расти одна культура, а может и огромное множество. Разнообразных трав, потрясающе красивых цветов. Так на почве Даосизма выросли японское Бусидо, прославленное китайское Ушу и интернациональное Тай До. Такие разные, но в чем-то очень похожие друг на друга. А могут вырасти сорняки. Все зависит от почвы и ухода.

Шафи, как обычно, обращается ко мне то на «ты», то на «вы». Иностранец. Да и слова у него какие-то чудные, из иностранных детективов. Офис, карьера, бизнес. У нас так еще не говорят. Хотя на дворе уже тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год.

После изучения теории мы переходим к практике. Это мне куда ближе. В методике массажа Тай До много общего с классическим лечебным массажем. Техникой «живительных касаний» я уже немного владею. Диагностикой по тепловому фону тоже. Но чем больше занимаюсь Тай До, тем больше понимаю, что общность его с классическим массажем - всего лишь иллюзия. За кажущейся простотой приёмов - стоит настоящее волшебство. Волшебство можно назвать профессионализмом. Но работа с энергетическими потоками все равно кажется настоящим чудом.

Со временем я начинаю понимать, в чем скрыто настоящее волшебство. В племени Шафи смогли соединить знания запада с восточными традициями. Не многие на это способны. Племя Шафи начало свою историю с последних воинов Александра Македонского. В его войске культивировался здоровый образ жизни. Побеждая всё новых и новых врагов, захватывая всё новые и новые земли, войско впитывало в себя знания и традиции, людей на этих землях проживающих. Основы классического римского массажа были прекрасно известны воинам. Но соединение его с древними восточными методиками дало поистине удивительный результат.

Воины Александра Македонского, последние оставшиеся в живых, после его неудачного похода в Индию, не добыли новых побед своему вождю. Их последняя стоянка на древнем Шёлковом пути была скорее похожа на огромный лазарет, чем на военный лагерь. Ведь там остались те, кто не мог вернуться обратно. Те, кто не хотел быть обузой своим товарищам, пытающимся вернуться на родину. Ничего удивительного не было в том, что воинов больше интересовали вопросы медицины, чем какие-либо другие. Ведь там остались только раненые и больные. Но воины. Настоящие воины, совершившие маленькое чудо. Оставшиеся в живых. Создавшие Тай До. И подарившие своим потомкам величайшее открытие. Они открыли секрет неувядаемой красоты.

Кто сказал, что первые морщины появляются у девушек после двадцати? Что ближе к тридцати возникают проблемы с целлюлитом? Что следом идут необъяснимые перепады настроения, депрессии, усталость от жизни? Разочарования? Скажите, кто всё это придумал?

Я видел женщин из племени Шафи. Видел маленьких девочек, подростков, девушек. Примерно до семнадцати-восемнадцати лет они практически ничем не отличались от своих сверстниц в любом уголке мира. Но после восемнадцати лет время вокруг них замирало. Точнее нет, время продолжало свой бег. Просто оно не оставляло своих привычных следов на внешности этих девушек. Это было удивительно! Словно мир разделился для них на две половины. Во внешнем мире пролетало десятилетие. Во внутреннем мире проходил один год.

Сорока, пятидесятилетние женщины выглядели на все свои двадцать пять лет. На все свои двадцать пять лет, прожитые во внутреннем мире.

Уверен, в своей жизни вы тоже встречали таких женщин. Может быть, только не столь красивых.

Вы скажите, чистый горный воздух? Да. Мягкий субтропический климат? Ну, конечно. Не спорю! Вот только одна маленькая нестыковка. В мире много мест, где такой же чистый воздух. И такой же мягкий климат. Но нигде я не встречал таких красивых женщин.

Нет, встречал. Мою Светлану. Светланка была столь же прекрасна. Но ведь она была волшебницей. Волшебницы всегда обращаются со временем легко и непринужденно. И время над ними не властно. В племени же Шафи жили обычные смертные женщины. Я бы не удивился, узнав, что и Светланка имела какое-нибудь отношение к этому племени. Может быть не в этой жизни. Не здесь. И не сейчас. Ведь от волшебниц всегда можно ждать любых неожиданностей. Светланка была настоящим экспертом по части разных приятных и радостных неожиданностей.

Что же касается женщин с Древнего Шёлкового пути, все оказалось очень просто. В их семьях существовала старинная традиция, передаваемая из поколения в поколение. Этакий семейный бизнес, родившийся в том последнем лагере, точнее лазарете. В семьях делали массаж. Жена мужу, муж жене. Вернуть молодость невозможно. Пока невозможно. А вот остановить старение - вполне реальная задача. Ведь старение начинается на клеточном уровне. С накопления шлаков, продуктов окисления и распада в клетках. Если своевременно и полно выводить их из организма, процесс старения можно замедлить. И ещё как замедлить! Именно с этой целью и разрабатывалась техника Тай До. Ведь именно секрет бессмертия был заложен в её основу. А кто сказал, что человек должен жить только до ста лет?

А теперь давайте порассуждаем. Будем реалистами. Бессмертие едва ли достижимо даже в очень далеком будущем. Но предположим, что природой человеку отпущено чуть больше, чем сто лет. Лет двести, к примеру. А может быть и еще больше. Последние исследования ученых подтвердили, что человеческий организм имеет для этого необходимый запас прочности.

Но плохая экология, постоянные стрессы, малоподвижный сидячий образ жизни постоянно этот запас подтачивают. Выступают катализаторами, ускорителями процессов старения, происходящих в клетках человеческого организма. Если возможно замедлить эти процессы, тогда возможно отодвинуть и старость. И продлить молодость.

К сожалению, у многих нет ни сил, ни времени для того, чтобы идти по пути Тай До. Работа, бизнес, повседневные дела и наша маленькая лень мешают этому. И тогда на помощь приходит массаж по методике Тай До. Целенаправленная работа над каждой мышцей, над каждой косточкой и сухожилием. Над каждой клеткой. Массаж не был панацеей от всех бед. Но в комплексе с «тропинками» Тай До он творил чудеса.

Нет, он не возвращал молодость. Он просто активно замедлял процессы старения, происходящие в организме человека на клеточном уровне. А значит, продлевал молодость. И не только чисто внешнюю. Примерно через год применения массажа Тай До его результаты поражали даже самых отъявленных скептиков. Первые результаты были видны уже после первых десяти сеансов.

«Тропинки» Тай До были известны многим. Приемы классического массажа, как европейского, так и восточного, - тем более. Секретом племени Шафи была только техника проведения этого массажа. И некоторые его приемы. Никто особенно не скрывал этих секретов. Просто в племени существовало негласное правило: один учитель - один ученик. Этого было достаточно, чтобы секрет массажа Тай До многие века оставался достоянием только одного племени. Технике этого массажа и обучал меня Шафи.

И все-таки, слова Шафи о том, что информация эта общедоступна, вызывают у меня стойкое чувство недоверия. Если бы люди действительно знали о Тай До, о необходимом ежедневном минимуме затрат энергии в полторы тысячи килокалорий, о возможности замедлить старение организма, они бы жили совсем по другому. Я не говорю, что все бы немедленно бросились заниматься спортом, начали бы вести здоровый образ жизни, ходить на массаж и перестали болеть. Нет, просто люди узнали бы, что есть Путь. Что есть на этом пути тропинки, некоторые из которых по силам пройти каждому. Но главное, что они перестали бы блуждать в потёмках. Ведь Путь - это не только дорога. Но это тепло и свет солнца, звезды над головой и чистое небо. Это твои попутчики, новые встречи и радость новых открытий. Это совсем другой мир. Совершенно другая жизнь. В которой есть место и для тебя.

Однажды я спросил у Шафи, могу ли я рассказывать о том, что узнал другим. Не будет ли нарушено правило «Один учитель - один ученик». Шафи только улыбнулся в ответ.

- Величайший китайский полководец Сунь Цзы как-то сказал: «Все люди знают ту форму, посредством которой я победил, но не знают ту форму, посредством которой я организовал эту победу». Ты можешь рассказывать любому о приемах проведения массажа, о Тай До, о чем угодно. Но научить сможешь только одного. Если найдешь достойного. Наши знания никогда не становятся известны многим. Это достояние избранных. Чаще они утрачиваются. Потому что найти достойного получается не всегда. И не у всех.

Лейла постигала азы массажа Тай До у своей мамы. В комнате у Шафи я видел небольшой медальон с фотографией удивительно красивой женщины. С тонкими, безупречными чертами лица и такими же бездонными, синими глазами, как у Лейлы. Я догадывался, что это её мама. Но ни Шафи, ни Лейла, никогда мне о ней ничего не рассказывали. А я старался не быть навязчивым, не задавал лишних вопросов. Это действительно была мама Лейлы. Четыре года назад она погибла в дорожной аварии недалеко от Лондона. Грузовик с пьяным водителем выскочил на встречную полосу. Шафи и Лейла чудом остались живы. Это было так банально и глупо. Как в дешевом детективном романе. Грузовик с пьяным водителем... Такой распространенный сюжет. К сожалению пьяных водителей, от этого, меньше не становилось. Их хватало на новые романы и новые сюжеты. И легче от этого не становилось. И боль потери от этого никуда не уходила.

Постепенно я начинаю понимать, в чем заключается тайна массажа Тай До. В особой тщательности проработки каждого участка кожи. Мои пальцы учились чувствовать не только малейшее напряжение мышц, но и гладкость кровеносных и лимфатических сосудов. Крошечные узелки на их стенках и повышенный тепловой фон при любых воспалительных процессах. Находить биологически активные точки не по анатомическим атласам, а на ощупь. Как точки с пониженным электрическим сопротивлением. Правда, для этого сначала нужно было научиться чувствовать эти электрические и энергетические поля, пронизывающие человека. Но когда ты знаешь, что искать - эти поиски значительно упрощаются.

Практику я отрабатывал на Лейле. На небольшой циновке, постеленной в комнате, Лейла становилась похожей на подтаявший пломбир. Её сильное, тренированное тело, временами, казалось мне сотканным из стальных струн. (Я еще не забыл её тренировки по джиу-джитсу). Во время массажа оно становилось удивительно мягким и податливым. Единственное, что оставалось неизменным - её красота. Я начинал это понимать.

В Европе существует огромное количество противопоказаний для проведения массажа. Высокая температура, острые воспалительные процессы, кожные заболевания... Список этот можно продолжать почти до бесконечности. Другими словами, западный специалист всегда сможет найти причину, чтобы массаж не делать. Лень - всегда была одним из основных двигателей европейского прогресса. И будет абсолютно прав. Поэтому он и называется хорошим специалистом. Ведь главный принцип европейской медицины: «Не навреди!». Тот, кто об этом забывает - не имеет права работать с больными. А если у тебя проблемы с памятью? Если ты не помнишь это главного правила, какой из тебя доктор? Никакой. А экспериментировать лучше на кошках. На фарфоровых. Или керамических.

На Востоке - немного иной подход. Если к тебе пришел пациент, ты должен ему помочь. Это не означает, что массаж можно делать, не обращая внимания на противопоказания. Учитывать их нужно обязательно. Но ты должен помочь. А форма этой помощи может быть различной. Массаж, иглотерапия, прижигания, лечение травами, психотерапия. Доброе слово, наконец. Форм помощи бесконечное множество. Нужно только желание и готовность помочь.

В массаже Тай До нет противопоказаний. И, в отличие от жизни, практически нет запретов. Кроме одного - не делать больно. Всё остальное разрешено. Разрешено всё. К этому мне еще надо было привыкнуть. Я испытывал некоторое неудобство в работе с Лейлой. Она давно уже не была ребенком. А была фантастически красивой девушкой. На циновке лежала фантастически красивая обнаженная девушка. Она не испытывала от этого ни малейшего дискомфорта. Ведь для неё это был просто массаж. В массаже нет границ, нет запретов, нет ограничений. Для меня же всё это было слишком необычно. Я краснел, бледнел и покрывался потом. Лейла прекрасно понимала причину моей неловкости и откровенно веселилась.

Я пытался внушить себе, что в массаже нет женщин и мужчин. А есть только пациенты. Что Лейла - мой пациент. В крайнем случае, друг. Просто друг. И ничего больше.

С самовнушением у меня ничего не выходило. Шафи улыбается:

- Не напрягайся. Это только тело. Обычное женское тело. Мышцы, связки, сухожилия. Ничего больше.

А вечером он становится очень серьёзным. Даже немного печальным. Слова его звучат, как пророчество.

- Отпусти свое сердце. Научись видеть красоту. Научись её любить. Я знаю, для тебя существует только одна женщина. Ты - счастливый человек! Ты встретил её в своей жизни. Она ждет тебя дома. Но ты должен знать, что в твоей жизни никогда не будет места для другой. Не будет места в твоем сердце. У тебя большое сердце. Но твоя любовь его больше. Она не сможет в нем уместиться. Она разорвет его на части. Если только ты не сможешь научиться отдавать свою любовь другим людям. Научиться любить людей. В этом твое спасение. Ты должен знать это.

Постепенно движения моих рук становятся более мягкими и плавными. Человек привыкает ко всему. Я начинаю привыкать к прекрасному и совершенному телу Лейлы. Труднее привыкнуть к её постоянным насмешкам. Наш маленький ручеёк, Джуй, превращается в очаровательную, молодую женщину. Чувствующую свою безграничную власть над мужчинами, рыбами, птицами и прочими мелкими существами. Похоже, что самым мелким из этих существ был я.

Иногда с Шафи мы ходили в гости к старику Хакиму. Он жил неподалеку. У него была своя небольшая чайная плантация. И он заваривал удивительно ароматный и вкусный чай. Видимо знал какой-то секрет. Нигде до этого я не пробовал такого чая.

По словам Хакима, никакого секрета не было. Просто для заваривания чая использовались листья, которые распустились только сегодня утром. Они видели восход солнца, они впитали его лучи, его силу. Но они не видели захода солнца. А значит, не знают, что такое смерть.

Только такие листья дают здоровье, силу и молодость. Только такой чай можно предлагать друзьям.

Мы собирались вечерами на небольшой циновке в доме Хакима. Как старые подпольщики. Или точнее, старые наркоманы. Чаеманы. Хаким разливал чай по пиалам. Мы проливали несколько капель волшебного напитка на пол. Духам жилища. И вдыхали его сказочный аромат. Только после этого можно было попробовать первый глоток. Видел бы нас в это время кто-нибудь со стороны!

И подолгу беседовали ни о чем.

Хаким был последним из могикан. Точнее последним представителем некогда большого туркменского рода. В начале тридцатых годов они бежали из родного аула, спасаясь от Красной Армии. Кто-то из красных командиров назвал их аул басмаческим. Аулы, поддерживающие басмачей, подлежали уничтожению. Вместе с жителями. От мала до велика. Поголовному уничтожению. С этим проблем не возникало. С тех пор туркмены не очень любят вспоминать об этом периоде своей истории. И не случайно именем красного командира Будённого они до сих пор пугают своих маленьких детей.

Род Хакима ушел за кордон. В Афганистан. То, что не сделали красные кавалеристы, сделали местные условия и обычаи. Болезни, нищета, враждебное отношение местных жителей. За пятьдесят с небольшим лет от рода Хакима ничего не осталось. Ни следов, ни памяти. Остался один старик, хранитель мудрости и воспоминаний. Последний из могикан. Какие-то пятьдесят лет! Это было страшно.

Мы сидели на небольшой циновке. Пили чай. И было что-то символическое в чаепитии представителей трех разных племен и народов. Канувшего в Лету рода Хакима, пережившего века племени Шафи. И моего народа, будущее которого покрывала неизвестность. Да и будет ли вообще у него будущее, у русского народа?! Или как род Хакима канет в Лету? Не оставив ни следов, ни памяти. Кто даст ответ?

Перед отправкой в Афганистан я проходил переподготовку в горном учебном центре недалеко от Геок-Тепе. Хаким был родом из тех мест. Он живо интересовался новостями и жизнью современного Туркменистана. Было видно, как хотелось ему хотя бы одним глазком взглянуть на Родину. Перед смертью. Я спросил его однажды, почему он не съездит туда? Ведь сейчас это было вполне возможно. Деньги на дорогу мы бы нашли.

- Куда я поеду? Там Родина. А здесь могилы моих родных, самых близких мне людей. Мое место здесь.

Грустно было видеть старика, у которого за плечами осталась трудная, но такая интересная жизнь. У которого не было ни детей, ни внуков. Не было будущего. Только прошлое. И мудрость. Единственное прибежище прожитых дней.

Позднее я узнал, что имя старика было вовсе даже и не Хаким. Хаким - мудрый, мудрец по-фарси. Это было просто прозвище. Но старику было столько лет, что окружающие давно уже забыли его настоящее имя. Да и сам он, похоже, уже его не помнил. Имя нужно для живых. А он был уже наполовину мертв. Похоже, что только чайная плантация давала ему силы и смысл начинать новый день.

Хаким не был воином. Но он был грамотным, умел читать. И очень много знал. Он относился ко мне как к сыну или внуку. И хотел, чтобы я уцелел на этой войне. А потому учил меня воевать. Древний, ветхий старик, возможно ни разу в жизни не державший в руках оружия, учил воевать кадрового военного.

Он очень хорошо знал труды Сунь-цзы и Вэй Ляоцзы, китайских полководцев. И часто любил приводить их в пример.

«Война это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, что не можешь; заманивай его выгодой; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызывай в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если они дружны, разъедини».

Он учил, что нужно знать противника и себя. «Если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет. Если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение. Если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение».

Образ Чаньшаньской змеи, приведенный у Сунь-цзы был у Хакима самым любимым: «Когда её ударяют по голове, она бьёт хвостом. Когда её ударяют по хвосту, она бьёт головой. Когда её ударяют по середине, она бьёт головой и хвостом». У неё есть чему поучиться. Никогда не сдавайся. Когда тебя бьют. Когда собираются ударить. Не сдавайся. Не уставай бороться. Не ленись.

И все-таки Хаким не был воином. Он любил повторять слова Вэй Ляоцзы: «Оружие - это орудие бедствия, борьба противна добродетели. Поэтому в бой вступают только тогда, когда это неизбежно».

Шафи старался не вмешиваться в наши беседы. Они с Хакимом были старыми друзьями. И прекрасно понимали друг друга даже без слов. Шафи продолжал мое обучение. Это было видно и невооруженным взглядом.

Но в чем-то он был не согласен с Хакимом. Да и с китайскими стратегами тоже. Действительно, наилучший вид победы - это победа, одержанная с минимальной затратой сил, наиболее эффективным способом и в кратчайшее время. Но то, что она может быть достигнута победа путем «Не деяния», с этим Шафи был в корне не согласен.

Шафи внушал мне изо дня в день, что только кропотливая работа, профессиональная и непрерывная может привести к победе. Пусть эта работа будет незаметна окружающим. Пусть они думают, что победа пришла к тебе сама собой. Это не так. Победа - дама непостоянная. Она может стать твоей. Может уйти от тебя. Может остаться у её недостойного. Но она не покинет того, кто её понимает, холит и лелеет.

Тот, кто понимает её, заботится о ней и любит, может остаться с ней надолго. Но, конечно же, не навсегда. Ведь Победа - дама непостоянная. К тому же она Дама. А значит, как и любая другая девушка, немного инопланетянка.

После занятий я возвращался на Тотахан. Хуай Су немного подрос за последнее время, и мои ноги больше не цеплялись за кочки. Это была потрясающая картина: на закате солнца по небольшой горной тропинке на вершину Тотахана поднимался лихой красный командир на маленьком сером ослике.

Из Союза на место Володи Стародумова приехал новый ротный. Старший лейтенант Витя Ванярха. Виктор Васильевич. Не успел принять дела и должность, как из дома пришло письмо. У Вити родилась дочь. Приятная новость. Через три недели пришло письмо замполиту. У Андрея Иваницкого родился сын.

Не знаю, как можно планировать детей, уезжая в Афганистан. Оставляя жену одну, с надеждой, что может быть, вы еще случайно и вернётесь. Ну, а вдруг?! Говорят, что с войны иногда возвращаются. Для возвращающихся даже придуманы особые цифровые обозначения. Их называют двухсотыми или трехсотыми. Значит действительно, кто-то возвращается. Хотя лично я в этом сильно сомневаюсь.

С другой стороны, ребята все-таки молодцы. Можно рассуждать: что правильно, а что нет. А можно просто жить, любить, рожать детей. И пусть рушится мир, сходит с ума. Просто жить. Смерти вопреки.

Пятого декабря духи обстреляли заставу из миномета. Огонь велся со стороны Лангара. Привет от Хайруллохана. Давно от него ничего не было слышно. Осколком мины зацепило механика-водителя рядового Идиатулина из второго мотострелкового взвода. Командиру взвода Игорю Алескерову пришлось везти его в медсанбат. Самое удивительное, что сегодня ночью выпал первый снег. Если бы не обстрел, наверное, это было бы очень красиво. И вечером в своем блокноте я набрасываю несколько строчек:

Первый снег.

Он выпал ночью: белый и пушистый. Невесомый и совсем ничуточки не холодный. Он переливался всеми цветами радуги, расстилаясь волшебным ковром по всему предгорью. Воздух был наполнен чистотой и утренней свежестью. И еще чем-то неповторимым, но очень волнующим. Таинством нового утра.

Старший лейтенант стоял на пороге своего блиндажа. Стоял и боялся сдвинуться с места. Боялся спугнуть это безмолвие и эту чудесную сказку. Над Гиндукушем вставало солнце... Это было удивительное зрелище. Серые скалы вдруг преобразились. Безжизненные склоны их изменились неузнаваемо. Только поистине великий волшебник был способен на это.

Лейтенант стоял на пороге своего блиндажа очарованный и завороженный. О чем он думал в эту минуту? Что вспоминал? Я не знаю. Но, может быть, просто было чудесное воскресное утро. Просто был снег. Удивительный и неповторимый. И старшему лейтенанту было всего двадцать два.

Он был влюблен в эти горы, в это солнце, в это небо. И в этот ослепительно белый снег. Он был чертовски молод. И, может быть, именно поэтому воспринимал окружающий его мир так остро и восторженно.

Из, занесенной снегом, казармы начали появляться солдаты. Но и они весело щурились от солнца и размахивали руками. Ох, уж эта молодость! Она всегда слишком восторженна.

А ближе к полудню снова был обстрел. Из Лангара по заставе начал работать миномет Хайруллохана. Минометным осколком зацепило механика-водителя рядового Идиатулина. Но, в общем-то, отделались легко, и через несколько минут миномет был подавлен.

Налетевшая на Тотахан, буря промчалась стремительно и незаметно. На снегу почти не осталось ни следов, ни копоти разрывов. Он остался таким же белым и пушистым. И совсем ни чуточки не холодным. Но люди озабоченно проходили по нему, оставляя большие грязные следы. Устало чертыхались, когда сапоги их скользили по снегу. Разряжали на ходу автоматы. И больше не замечали окружающего их чуда.

Рядового Идиатулина отвезли в медсанбат. А к вечеру снег растаял.

Из разведотдела дивизии пришел приказ: мне предстоит несколько дней подежурить на станции радиоперехвата. В эфире участились радиопереговоры на английском языке. Солдаты-таджики на станции владели только фарси. Английский язык знали слабо. Только в объеме средней школы. А значит очень слабо. Поэтому переговоры записывались на пленку и два раза в неделю передавались в разведотдел. В связи с появлением у духов нового секретного оружия возникла необходимость более оперативной обработки поступающей информации. Тогда начальник разведки и вспомнил о моем дипломе военного переводчика.

Да магнитофоны на станции радиоперехвата действительно времен царя Гороха. Кроме треска и помех в радиоэфире голоса разобрать практически невозможно. Прослушивать эфир в живую утомительнее, но более результативно.

- Браво вызывает Большую Двойку. Браво вызывает Большую Двойку. Большая Двойка ответь. Браво вызывает Большую Двойку.

Через несколько минут в эфире раздается заспанный голос:

- Я - Большая Двойка...

- Ты не Большая Двойка. Ты - Большая Дубина. Билл, хватит спать! Мы с Жаном продрогли здесь до костей. Захвати с собой бутылочку виски...

Голоса их слышны совсем рядом. Судя по разговорам, это два американца и француз. С правилами поведения в эфире ребята знакомы лишь понаслышке. С переговорными таблицами, похоже, не знакомы вовсе. По жаргонным словечкам можно предположить, что это журналисты или киношники. Но время их выхода в эфир немного необычно. Сразу после рассвета. Не похоже, что они готовят какой-нибудь репортаж. Место для этого не подходящее. Судя по пеленгу, сидят они где-то под самым носом у батальона охраны баграмского аэродрома. Похоже, что ведут за кем-то наблюдение. И чего-то ждут. По всему видно, готовится какая-то провокация. Возможно, это связано с испытаниями нового оружия, полученного духами. Того, которое они называют «Гневом Аллаха». После каждого нового радиоперехвата связываюсь с разведотделом. Докладываю время выхода своих подопечных в эфир, частоты на которых они работают и содержание их переговоров. Разведбат готовит операцию по их захвату.

Работа у меня не сложная. Ребята сидят на одной и той же частоте. Или дорожке, как мы её называем. В эфир выходят примерно в одно и то же время. Переговоры ведут открытым текстом. Вычислить их местонахождение - пара пустяков. А вот захватить практически невозможно. Обе их радиостанции работают в зоне ответственности банды Анвара. Недалеко от кишлаков Джарчи и Петава. Для проведения операции по их захвату сил разведбата явно недостаточно.

Но меня это уже не касается. Послезавтра я убываю в очередной отпуск. За 1987 год. Даже и не верится. Улетаю не один. Шафи оформил все необходимые документы. Вместе со мною летит и Лейла. Из полка привезли мой загранпаспорт с открытой визой и отпускной билет. Так что в полк теперь можно не заезжать. В кабульском аэропорту нас будет ждать борт Советника. Не знаю точно, что это такое. Но звучит красиво.

После нескольких пасмурных дней над Панджшером снова сияет ослепительное солнце. Последний рабочий день на войне. Последний радиоперехват. Что-то у моих подопечных сегодня голоса изменились. Стали более серьёзными, что ли? Сегодня они вышли в эфир на новой частоте. И даже пытаются соблюдать правила ведения радиопереговоров. Неужели началось? Немедленно выхожу на связь с разведотделом. Ребята готовьтесь! Вот только бы знать к чему? В ответ мне желают доброго пути и хорошего отпуска.

До Кабула мы добрались без приключений. В аэропорту нас уже ждал борт Советника. Это был обычный ТУ-134. Но после грузового ИЛ-76 он казался настоящим раем.

Через полчаса мы взлетели. Лейла почти сразу уснула. Сказались усталость и волнения последних дней. Она спала на моем левом плече. Маленькая и беззащитная. Это было так трогательно. Стюардесса принесла лист чистой бумаги. Теперь я был самым счастливым на свете человеком. На этом крошечном листке бумаги я выводил неровные строчки, стараясь не потревожить короткий сон Лейлы:

Колыбельная

Из тишины слагаю музыку,

Из музыки - слова.

Я жизнь сплетаю с вечностью

В симфонию стиха.

Мне много не надо.

О малом не прошу.

Ведь я в своих ладонях

Вселенную держу.

Она такая хрупкая

Средь вечной темноты

Спит на моих ладонях.

Совсем, совсем как ты.

Нет никого дороже

Тебя в мой краткий век,

Мой милый ангел вечности,

Земной мой человек.

И ты прижмись поближе

Щекой к моим рукам.

И песней колыбельною

Я усыплю тебя.

И я слагаю музыку.

Из музыки - слова...

Ты, кажется, уснула,

Красавица моя?

Мы приземлились в аэропорту Домодедово. На такси добрались до моего дома в Перово. Лейлу очень удивило, что я живу не в собственном доме, а в обычной квартире. Но квартира ей понравилась. Лейла сказала, что моя квартира похожа на старый, давно заброшенный замок. Да, пыли в ней за время моего отсутствия накопилось предостаточно. И очень понравились Лейле маленькие игрушечные дракончики, которые стояли повсюду. Их мне всегда дарили мои друзья. Одного из них я подарил ей. Еще год назад. Сегодня подарил второго. Говорят, что дареное не дарят. Неправда. Иногда дарят. Больше мне нечего было оставить ей на память. Ведь на следующий день Лейла улетала в Страсбург. Впереди её ждали чужая страна и незнакомые люди. Неизвестность и постоянная тревога за отца. Мне очень хотелось, чтобы там, рядом с нею, было хоть одно родное ей существо. А лучше два. Два моих маленьких дракончика. Ведь двое - это уже много. Целая семья! И пусть это были всего лишь игрушки.

Мы проболтали всю ночь. Я пытался отвлечь Лейлу от невеселых дум, старался развеселить её. Джуй держалась молодцом. Наш маленький ручеёк старался не показывать своей грусти и тревоги. Но глаза её выдавали. В синих, бездонных глазах её блестели крохотные слезинки. Несмотря ни на что, она все-таки оставалась ребенком.

Я проводил её до таможенного терминала. Лейла старательно прятала от меня свои глаза. У самой таможни она неожиданно кинулась мне на плечи. Целую вечность не отпускала, прижимаясь, все ближе и ближе. И что-то шептала на незнакомом мне языке. Потом сказала несколько слов по-английски:

- Только обязательно вернись. Не умирай. У меня нет никого ближе тебя и папы.

И по-русски:

- Я не плачу, Серь-ожа.

- Я знаю, Лейла. Знаю. Тебе пора. Доброго пути, Джуй.

Она подняла свою голову, поцеловала меня в щеку и, стремительно отвернувшись, пошла к таможенникам. Я долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась за перегородкой:

- До свидания, Лейла. Пусть у тебя все сложится, милый ручеёк. В твоей новой жизни. Пусть у тебя все сложится, Джуй.

Да, впереди у Лейлы была полная неопределенность. В моей жизни всё было куда как проще. Через полтора месяца я должен был вернуться в Афганистан. Там меня ждала работа, ждал Шафи. А пока впереди был отпуск. Славное время, когда можно было ни о чем не думать. Ничего не бояться. И не ждать выстрела в спину.

Как все-таки здорово возвращаться домой. Домой! Туда, где нет войны. Где не стреляют. Как всё-таки здорово! Первые два дня были совершенно сказочными. Я только что вернулся от родителей, встретился с сестрой и племянникам. Как все-таки здорово, когда тебя ждут! Настроение было замечательным. Первое легкое разочарование ждало меня недалеко от дома. На трамвайной остановке. Выглядело оно совсем неказисто. А как иначе могут выглядеть два не слишком крепкого телосложения, но зато крепко подвыпивших мужика. От них за версту несло водкой и свежими идеями. Сначала их заинтересовала моя шапка. Затем интерес к ней пропал. Появился интерес ко мне. Чем-то я им явно не понравился. Не понравился мой загар. Краем уха я слышал только обрывки их разговора:

- Скукотища!.. Давай-ка, врежем этому пижону что ли... А чо он здесь стоит?

Последняя идея, похоже, их действительно заинтересовала. Нетвердой походкой они направились в мою сторону:

- Эй, мужик...

У меня не было ни времени, ни желания их выслушивать. Я снова был на войне. Передо мною был враг. А дальше что-то произошло. Словно на мгновение кто-то выключил моё сознание. Я даже не помню, как встретил их неловкие попытки ударить. Просто теперь они лежали на асфальте. А я бил их ногами. По корпусу, по рукам, ногам, голове. Бил равнодушно, отрешенно от всего. Они визжали от боли. Но я ничего не слышал.

Через мгновение я пришел в себя.

- Что я делаю?!

До меня стало доходить, что нужно остановиться. Что здесь нет врагов. Есть только выпившие мужики. И они ни в чем не виноваты. Мне стало страшно. Ведь целое мгновение я не контролировал себя, свои поступки и действия. А они были не столь безобидны, как хотелось бы. Ведь я мог их убить.

Я дождался своего трамвая. Уходя, наклонился к мужикам.

- Бросайте пить. До добра водка никого не доводила.

Мужики испуганно кивнули в ответ. Хмель из них, похоже, как ветром сдуло. Ну, вот, обломал мужикам весь кайф.

Я проехал всего одну остановку. До метро можно было дойти и пешком, но мне так хотелось прокатиться на трамвае! Сто лет на нем не катался. На метро, правда, тоже. Но метро мне все равно было сегодня не миновать. Возможно, был час пик. Хотя время было довольно позднее. Но народу в трамвае оказалось больше, чем людей. Скорее всего, просто давно не было трамвая. Меня прижали, сдавили, растерзали. Радовало только одно: вокруг были очень красивые девушки. Но они были слишком близко. Так близко, что я, как честный человек, после такой поездки должен был на них жениться. Меня спасло только одно обстоятельство. Их было слишком много. По действующему законодательству, я не мог жениться на всех. Одновременно. Только по очереди.

Я слишком плохо знал местные, трамвайные законы. Кто имел в этой очереди приоритеты, преимущества. Кто мог пройти без очереди. И согласятся ли остальные подождать, когда я освобожусь от предыдущего брака? Судя по всему, девчата согласны были даже подождать. Но я не мог пойти на это. Это было несправедливо. Жениться, так на всех. Я был сторонником равных прав. Для всех девушек этого трамвая.

Так, в размышлениях о равных правах, я проехал одну остановку. Мило улыбнулся на прощание своим несостоявшимся невестам. Целоваться на прощание мы не стали. А жаль! Спустился в метро. Через полчаса я был на станции метро Аэропорт.

Я приехал в гости к Сан Санычу. Александру Александровичу Щелокову. Журналисту, писателю, разведчику. И просто хорошему человеку. Его жена, Лидия Андреевна, напоила нас чаем с вишневым вареньем. Сан Саныч показал свои новые приобретения. Кроме всего прочего, он был еще и страстным нумизматом. Его коллекция монет была одной из лучших в Союзе. Несколько старинных афгани, привезенных мною, были приняты им с восторгом. Все важные разговоры были отложены на потом.

Когда это потом наступило, я узнал что после Афганистана мне предложено съездить в командировку в одну из центрально-американских стран. Вместе со студенческим стройотрядом. Для оказания помощи законному правительству в уборке урожая кофейных зерен. Студенты в стройотряде были все «наши», в основном выпускники рязанского училища воздушно-десантных войск. Мне было только не понятно кое-что из технологии уборки кофейных зерен. То ли мы должны были в процессе этой уборки поддержать законное правительство этой страны. То ли сменить. Если не ошибаюсь, там недавно произошла очередная революция. И разобраться, какое правительство законное, а какое нет, без ста грамм, было просто невозможно. Но это было не столь важно. Думаю, что такие мелочи нам должны были объяснить позднее. Поэтому и не задавал лишних вопросов. Сама идея поездки мне, безусловно, понравилась. Пока молодой, нужно обязательно покататься по свету. Тем более, если Управление за всё платит. За билеты и питание. В том числе за оружие и боеприпасы. Необходимые для уборки кофейных зерен.

На следующий вечер я пил чай у Маргариты Ивановны Артюхиной. Она просила встретиться с её знакомым, подполковником запаса Дьяченко Борисом Дмитриевичем. Борис Дмитриевич работал в «Полевой почте» радиостанции Юность. И хотел записать кое-что из моих стихов. Мы снова пили чай. Затем Борис Дмитриевич долго налаживал свою аппаратуру. А затем мы еще дольше говорили об Афганистане, о моих ребятах. Потом я читал свои стихи:

Чудес не бывает

Ночь укроет неслышно колючие ели

Серебром самой чистой февральской метели.

Серебром самой высшей проверенной пробы

Белым снегом пушистым укроет все тропы.

Ночь-кудесница тихо разрисует все окна.

В белый иней оденет седые берёзы.

В белый иней оденет легко и свободно.

Не страшны им отныне будут злые морозы.

Ты проснешься, а рядом за окном темно-синим

На снегу пламенеют гроздья алой рябины.

Снегири, словно франты, сидят чинно и важно.

Словно в сказке волшебной, но забытой когда-то.

Ты проснешься и рядом ты увидишь такое,

Что не сразу поверишь в это чудо земное.

Мы ведь с детства все знаем, что чудес не бывает.

Только разве не чудо, то, что нас окружает?!

Мы вспоминали о Прибалтике. О моей последней экспедиции со студентами из калининградского университета. (Мы составляли карту памятников архитектуры пятнадцатого-шестнадцатого веков). А еще старинный костел при калининградской филармонии. И концерт органной музыки, посвященный трехсотлетию со дня рождения Иоганна Себастьяна Баха. Тогда я написал эти строки:

В костёле пел орган

В безмолвно притихшем костёле

Вдали от мирской суеты

Старик-органист говорил, словно с богом.

С одной лишь тобой говорил.

Орган трепетал словно скрипка.

И плакал, как старый рояль.

Рыдал и смеялся. И тихо

О вечной любви ей шептал.

О том, что разлука не вечна.

Что люди для встреч рождены.

Что счастье порой быстротечно.

И все ж мы достойны любви.

Красивая, добрая сказка

Звучала в безмолвии слов.

О том, что совсем не напрасно

Мы верим, надеемся, ждём.

Борис Дмитриевич говорит, что передача с моими стихами выйдет в эфир 8 марта. Верится в это с трудом. Точнее, мне это просто безразлично. Я не переживаю за свои стихи. Несколько блокнотов с ними запечатаны в конверт с адресом Лильки Курсковой. Рано или поздно она бы напечатала их в своей газете. Если бы со мною что-нибудь произошло. В Лильке я никогда не сомневался.

Но с записью для радиостанции я, конечно же, немного погорячился. Сан Саныч открутит мне голову, если о ней узнает. Или хвост. Но по самую голову. Целый день после этого я чувствую себя малолетним преступником, попавшимся на краже яблок из соседского сада. А после этого меня понесло на все тяжкие...

Понесло в родную школу. Моя учительница, Галина Ивановна Милокостова (Соколова), попросила провести творческий вечер с её девятым «А». Ребята в её классе подобрались просто замечательные. Так иногда бывает, когда у детей замечательные учителя. Или хотя бы один учитель. И особенно, когда этот учитель еще и классный руководитель.

Всё было очень красиво и немного печально. Ребята старались не спрашивать о войне, просто слушали стихи. Тихая, почти семейная обстановка. На прощание одна девочка попросила, чтобы я вернулся с войны живым. Забавно, об этом же меня просила и Лейла. Все знали, что через несколько дней я уезжаю в Афганистан.

Всё было здорово. Но для полного счастья не хватало только одного. Светланы. Её не было в Москве. Она снова уехала куда-то за границу. А без неё мир был пуст и страшно одинок. Отпуск казался бессмысленным и ненужным. Мне хотелось поскорее вернуться в полк. И я безуспешно пытался заполнить оставшиеся до возвращения дни походами в театры и встречами с друзьями. Встреч было много. Мы выпили столько чая, что с тех пор я испытываю легкие угрызения совести при одной только мысли о работниках Мосводоканала.

За два дня до окончания отпуска позвонила Светлана. Она спросила только об одном, когда я уезжаю? Всё остальное она и так знала. Знала, как я её люблю. И как мечтаю о встрече.

- Серёж, у меня есть бутылка шампанского. Приходи. Что-нибудь отметим. Дверь будет открыта.

Это было разумно. Было бы шампанское, а повод всегда найдется. За встречу. За мой скорый отъезд. За удачу. За любовь.

Это было разумно, но слишком для меня сложно. Мне достаточно было только одного слова: «Приходи». Мне не нужен был повод, не нужно было шампанское. Я пьянел от одного только взгляда Светланки, каждого её прикосновения, звука её голоса, её улыбки. Но Светланка любила превращать наши встречи в сказочные праздники, потрясающе яркие и незабываемые. Фея, ну что с ней сделаешь! Она сама была праздником. И не было ничего удивительного в том, что в праздник превращалось всё, к чему она прикасалась.

На южном склоне Фудзиямы есть небольшая пещера. Стены её выложены изумрудами и лазуритом. Пол усыпан лепестками сакуры. В серебряных блюдцах горят свечи. От них веет удивительным теплом и уютом. А если выйти из пещеры перед самым закатом, то можно увидеть, как солнце прячет свои последние лучи в водах суруганского залива.

На северном склоне горы Монблан пещера похожа на сказочный дворец. Высокие своды прячутся в легком полумраке. Сталактитовые колонны отражаются от кристаллов горного хрусталя. И словно молчаливые стражники окружают крошечное озеро в центре пещеры. Вокруг озера круглый год цветут эдельвейсы. В этом нет ничего удивительного. В озере очень теплая вода. Светланка может часами не вылезать на берег. Она не любит эдельвейсы, но они растут сами по себе, и поэтому она на них не сердится. Из этой пещеры прекрасно видно Женевское озеро и зеленые альпийские луга.

У любой феи есть такие потаенные места. Где можно побыть одной, насладиться тишиной и покоем. Перед тем, как снова вернуться к людям. Эти две пещеры Светланка любила больше всего. Она любила там отдыхать. Но жила она в обычном панельном доме. Через один дом от моего. На седьмом этаже.

Я нажал на ручку. Дверь легко открылась. В коридоре никто не бросился мне на шею. Мне никогда не бросались на шею. Я закрыл дверь на защелку. В гостиной горели свечи. Из ванной комнаты раздавался плеск воды. Меня ждали. В ванной плескалась Светлана. На полу стояли бокалы и бутылка шампанского. Больше нам ничего не было нужно...

Я улетал из аэропорта Домодедово не выспавшийся и ошалевший от счастья. Перед моими глазами стояла Светланка. Вид у меня был радостно-глуповатый. Обычный вид человека, который влюблен. И которого любят.