После окончания работы четвертого конгресса Коминтерна в Свердловском зале Кремля был организован вечер для делегатов. С радостью сжимал я в руке гостевой билет, выданный партийной организацией, и явился ранее назначенного времени. Зал был переполнен. Пришел Владимир Ильич и сел в пятом ряду. Его увидали, раздались приветствия. На сцене выступала «Синяя блуза» - шумовой оркестр со своими самоварными трубами, медными тазами и «скрипочками» - гребенками. Ленин заразительно смеялся и аплодировал. Рядом со мной сидел Николай Лебедев, наш активист, член районного совета и секретарь партийной ячейки. Он смотрел не на сцену, а в тот ряд, где находился Ильич.
Нагнувшись ко мне, Лебедев сказал:
- Лешка, как ведь здорово получается! Живем, служим и учимся в Кремле, присутствуем на вечере для делегатов конгресса Коминтерна! С нами смотрит концерт Ильич!
Петр Михайлович Лашук рассказывал, что Ленин интересовался постановкой дела в нашей школе, обращал внимание на изъяны в преподавании военных дисциплин. Владимир Ильич нередко бывал у нас. Однажды ночью он пришел к дежурному по школе и спросил, можно ли посмотреть, как отдыхают курсанты. Дежурный провел Ленина в казармы. В одной из спален Ильич заметил, что с курсанта сползло на пол одеяло. Ленин поднял одеяло и заботливо накрыл спящего.
Все курсанты знали, как предупредителен и деликатен Владимир Ильич. В кремлевской парикмахерской он никогда не позволял уступить ему очередь, хотя каждый хотел бы это сделать.
Однажды после смены курсант Никольский, встретив Владимира Ильича в коридоре Совнаркома, обратился к нему с жалобой на невнимательное отношение к его семье со стороны местного органа Советской власти. Ленин предложил написать заявление, и тотчас же Ильич послал коменданту Кремля записку: «Сегодня должна поступить бумага от красноармейца (здесь в Кремле, на курсах) Григория Ивановича Никольского, Рязанской губернии. Принять ее и доставить мне лично сегодня же». Ленин разобрался в жалобе и на следующий день отправил Рязанскому губисполкому телеграмму с требованием немедленно расследовать жалобу и сообщить, оказана ли семье Никольского помощь.
Курсанты любили и глубоко уважали В. И. Ленина, избрали его почетным красноармейцем. В грамоте почетному красноармейцу-курсанту В. И. Ленину было написано: «Дорогой товарищ Владимир Ильич! Велики и неоценимы Ваши заслуги, дорогой вождь, перед пролетарской революцией. Мы глубоко чтим самоотверженную Вашу многолетнюю, неутомимую революционную работу на пользу трудящихся масс всего мира. Празднуя годовщину основания Первой Советской объединенной военной школы имени ВЦИК Советов, постановляем пожаловать Вас званием почетного красноармейца-курсанта Первого пехотного батальона. В выражение глубокой преданности и в свидетельство звания почетного красноармейца-курсанта выдана настоящая Грамота».
* * *
Москву освещала тогда одна старая электростанция. Работала она с перебоями. И вот как-то вечером, когда Владимир Ильич вышел из своей квартиры в Совнарком, в коридоре погас свет. Потом часовой услышал легкие шаги. Кто-то шел к квартире Ленина. Послышался окрик:
- Кто идет?
- Ленин.
- Я вас не вижу.
- А вы погодите, товарищ, сейчас зажгу свет, и вы меня увидите.
- Не надо, товарищ Ленин, я вас по голосу узнал.
Ленин рассмеялся, подошел к часовому с зажженной спичкой в руках и предъявил пропуск.
А разве забудешь те дни, когда Владимир Ильич принимал ходоков из деревень, делегатов с заводов и фабрик. Ленин выслушивал все их просьбы и жалобы, сам расспрашивал о положении на местах и советовался с народом. Простые люди выходили из ленинского кабинета окрыленными.
Вспоминается и такой случай.
Коммунисты правительственных и партийных учреждений, командиры и курсанты нашей школы, рабочие, обслуживавшие Кремль, состояли на учете в Кремлевском подрайкоме партии. Ленин также состоял здесь на партийном учете и регулярно приходил платить партийные взносы. Однажды наш командир роты Григорий Степанович Антонов, который был казначеем в подрайкоме, сказал Владимиру Ильичу:
- Товарищ Ленин, вы очень заняты. Зачем вы ходите платить партийные взносы? Вы могли бы прислать с деньгами своего секретаря.
Ильич ответил:
- Свой партийный билет я никому не доверяю.
* * *
Курсанты избрали меня в Замоскворецкий районный совет и, как депутат, я присутствовал в ноябре 1922 года на объединенном заседании пленума Московского Совета с членами районных советов. Ждали выступления Ленина. В ту пору Ильич только что оправился от болезни, но на заседание Моссовета пришел. Его встретили криками «ура». Оркестр трижды исполнял «Интернационал». Со всех сторон неслись горячие возгласы: «Да здравствует товарищ Ленин!», «Да здравствует вождь мировой революции!»
Возвращались мы с этого заседания вдохновленные ленинской речью. Каждый повторял крылатую его фразу:
- Россия нэповская будет Россией социалистической!
Потом Ленин опять заболел. Курсанты обратились к командованию с просьбой заменить венгерские ботинки, - они были на подковках, громко стучали по торцовой мостовой, и это могло беспокоить больного Ильича. В школьном журнале «Меч и молот» появился призыв: «Дорогой Ильич! Выздоравливай!».
В середине мая Ленина бережно вынесли из здания Совнаркома. Носилки установили в машине, которая отправилась в Горки...
